Так самой большой и мощной республикой страны безответственно был брошен вызов Союзу ССР. За ним последовали декларации о суверенитете Узбекистана, Молдовы, Украины, Белоруссии, Туркмении, Армении, Таджикистана, а затем и автономных республик. Началась война суверенитетов, законов и бюджетов, противостояние президентов, правительств и министерств Союза и республик. Верховный Совет СССР был вынужден ответить на эту войну принятием законов, регулирующих ряд наиболее существенных вопросов национально-государственного строительства. В их числе были законы: «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации», «Об ответственности за посягательство на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства территории Союза ССР», «О языках народов СССР», «О порядке решения вопросов, связанных с выходом республик из состава Союза», «Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик». Начались консультации по выработке первых вариантов нового Союзного договора.
Но силы, противостоящие центру, на этом не успокоились. Ельцин даже подписал указ об уголовном наказании для граждан и должностных лиц, посмевших исполнять союзные законы, не ратифицированные Россией. Так впервые в истории уголовное наказание было установлено не за нарушение, а за соблюдение законов.
Однако М. Горбачев продолжал политику компромиссов и уступок. На закрытой встрече с Б. Ельциным и Н. Назарбаевым 30 июля 1991 года он сдал последние позиции Союза, согласившись на одноканальную систему налогообложения и на подписание Союзного (точнее конфедеративного) договора фактически без участия представителей Верховного Совета СССР, как это было предусмотрено в решении Союзного парламента от 12 июля 1991 года, что означало в целом полное игнорирование парламента страны и воли народов СССР.
Вся эта ситуация, содержащая реальную угрозу распада Советского Союза вопреки решению всенародного референдума, и стала главной причиной создания ГКЧП (Государственного комитета по чрезвычайному положению), который был образован группой руководителей страны во главе с вице-президентом Г. Янаевым и премьер-министром В. Павловым.
Часть 2
Август 91-го. «Путч» в защиту Советской власти
Начиная разговор об августовских событиях 1991 года, прежде всего следует отметить, что у ГКЧП были правовые предпосылки. Фактически Комитет по чрезвычайному положению под руководством Янаева был создан самим Горбачевым еще 28 марта 1991 года. Вспоминая об этом, бывший первый секретарь Московского горкома КПСС Ю. Прокофьев пишет, что на совещании, проходившем в так называемой Ореховой комнате в Кремле, президент впервые высказал мысль о введении чрезвычайного положения в стране. «На этом совещании Горбачев создал комиссию под руководством Геннадия Ивановича Янаева. В комиссию входили все будущие члены ГКЧП, за исключением двух человек — Тизякова и Стародубцева. Это были Янаев, Язов, Крючков, Пуго, Павлов, Шенин и Болдин. Мы по поручению Горбачева после совещания перешли в кабинет Янаева и там договорились, что сотрудники Крючкова (председателя КГБ), Пуго (руководителя МВД) и Болдина (руководителя аппарата президента) проработают формы введения чрезвычайного положения в стране… Собиралась эта комиссия дважды — у Янаева и Язова. В принципе предложения о том, что вводить чрезвычайное положение в стране с учетом существующей Конституции, с учетом международной практики законов, были проработаны. Группа генералов и офицеров Крючкова из идеологических подразделений даже готовила воззвание к народу, которое в августе было озвучено. Когда проходило совещание у Язова (в Министерстве обороны), возник острый вопрос: Горбачев может вести дело по принципу «вперед-назад», потом остановиться. Кто-то сказал, что тогда придется Янаеву брать руководство страной в свои руки».
О ГКЧП или так называемом августовском «путче», «заговоре» или даже «перевороте», который продолжался всего 72 часа, писалось и до сих пор пишется очень много. Состоялся суд над его участниками. Он признал, что никакого заточения Горбачева на даче в Форосе не было и что у него имелась полная возможность приехать в Москву, чтобы не допустить так называемого путча. Но не таков был Горбачев. Как заметил один из депутатов Тельман Гдлян, Горбачев неплохо обсчитал сложившуюся ситуацию: если побеждает ГКЧП, президент возвращается в Кремль на «красном коне» и использует плоды победы, если ГКЧП терпит поражение, то, покончив с «путчистами», президент опять же въезжает в Кремль, только теперь на «белом коне», поддержанный Ельциным и «революционными демократами».