Август болезненно переживал свою неудачу, и порой случалось, что маска доброты и милосердия спадала с его лица. Он, который обычно не обращал никакого внимания на подметные письма и никогда не пытался искать и преследовать их авторов (Светоний, LV), который дружил с Титом Ливием, не скрывавшим своих республиканских убеждений и симпатизировавшим Помпею, ближе к старости ополчился против оппозиции, сочтя ее идейным вдохновителем школы риторов, хотя до той поры относился к ним вполне терпимо. Справедливости ради отметим, что ставший его первой жертвой Лабиен с такой яростью критиковал все, что ему не нравилось, что заслужил прозвище Рабиен, то есть Бешеный. Он до последнего хранил верность памяти Помпея и в своем сочинении, посвященном современной истории, сурово осуждал установленный Августом режим. В 12 году сенат принял постановление о предании трудов Лабиена сожжению. На римскую интеллигенцию, если верить Сенеке Ритору («Контроверзы», X, Предисловие, 6–8), это решение произвело эффект катастрофы:
«Бросить в огонь плоды трудов ума и духа! Вот истинная жестокость, которой мало других жертв! Возблагодарим богов, что преследование талантов началось тогда, когда на земле не осталось больше талантов!»
Лабиен не смог пережить гибели дела всей своей жизни. Он заперся в фамильном склепе и умер там от голода и жажды. Один из его литературных соперников, Кассий Север, имел неосторожность выступить с дерзким замечанием. «Придется и меня сжечь заживо, — заявил он, — ведь я помню наизусть все написанное Лабиеном!» И отправился в ссылку.
Неудачи во внутренней политике попортили Августу немало крови, но худшее еще ждало его впереди. У него был друг — Публий Квинтилий Вар, с которым он породнился, отдав ему в жены внучку Октавии. Квинтилий Вар сделал блестящую военную и политическую карьеру и в 9 году получил назначение легатом в Германию. Недостаточно трезво оценив местную обстановку, он слишком рьяно взялся выколачивать из германцев подати и творить над ними суд и расправу. Германцы восстали. В его окружение входил благородный юноша из племени херусков по имени Арминий, служивший в римском войске в качестве заложника. Вар считал его искренним союзником и во всем слушался его советов. Именно Арминий надоумил его совершить поход через всю Германию по направлению к реке Визург, до самого Тевтобургского леса. Арминий завел римлян в лесную чащу и… испарился. Лил проливной дождь, земля под ногами превратилась в месиво, в котором увязали воины и, что еще хуже, тяжелые повозки. Ветер дул с такой силой, что валились деревья. Легковооруженные германцы, отлично ориентировавшиеся на местности, окружили три легиона и девять вспомогательных отрядов Вара. Римские воины пытались метать. дротики, но силой ветра их уносило в сторону. Силы римлян таяли на глазах, когда же Вар и все остальные командиры покончили самоубийством, боевой дух окончательно покинул деморализованное войско. Жалкие остатки некогда грозной армии германцы безжалостно добили на месте[239].
Арминий стал национальным героем, символом германского сопротивления римской власти. О нем снова вспомнили в XVIII веке, когда Клопшток под именем Германа сделал его героем своей драматургической трилогии. Еще столетие спустя, в годы борьбы с Наполеоном, фон Клейст посвятил ему историческую драму[240]. Современники Арминия имели все основания прославлять его как героя, ибо одержанная благодаря ему победа положила конец мечтам Августа о великой Германии и закрепила границу римского присутствия по Рейну.
Эта мысль стала ясной и самому Августу, и всему римскому народу, едва прошел первый шок, вызванный рассказами об ужасном побоище, устроенном свирепыми германцами, которые добивали раненых и глумились над телами убитых. Получив сообщение о разгроме своей армии, Август для предупреждения беспорядков приказал выставить по всему городу часовых и принял решение продлить срок полномочий наместников провинций. Он справедливо рассудил, что дурной пример германцев способен вызвать нежелательные настроения среди населения союзнических стран, и, чтобы справиться с ними, потребуются опыт и знание местной обстановки. Приняв необходимые меры на уровне земном, он обратил свой взор к небесам и дал клятву устроить пышные игры в честь Юпитера Капитолийского, если только положение улучшится. Внешне он вел себя, как всегда, хладнокровно, но это не значит, что он оставался спокойным в душе. Последние события заставили его пережить глубокое внутреннее разочарование. В знак траура он перестал брить бороду и стричь волосы, а когда отчаяние становилось непереносимым, бился головой о косяк и горестно восклицал: «Квинтилий Вар, верни мне мои легионы!» (Светоний, XXIII).
240
Фридрих Клопшток. Битва Германа (1769). Герман и князья (1784). Смерть Германа (1787); Генрих фон Клейст. Битва Германа (1808).