Преследуя эту цель, он, в частности, распорядился тщательно рассмотреть сомнительные положения, касающиеся границ королевской власти. Всегда считалось, что в исключительных обстоятельствах король имеет право выводить тех или иных лиц из-под действия существующих законов. Используя в качестве прецедента судебное решение по делу «Годден против Хейлза», Яков решил, что оно дает ему карт-бланш для амнистии уже не отдельным лицам, а всей стране, позволит также не считаться с Актом о присяге. Действие этого акта (как и ряда других, карательных, законов) было приостановлено королевским указом, и столь демонстративное ослабление судебной власти еще сильнее убедило многих в том, что Яков стремится установить в стране абсолютизм. Эти опасения нашли новое подтверждение, когда, допустив к государственным должностям людей, которые вызывали раздражение у большинства населения, Яков начал кампанию по выкручиванию рук и стал прибегать к разного рода предвыборным махинациям, чтобы обеспечить формирование послушного парламента. Но его ждало тяжелое разочарование. Люди, которые, думалось, наверняка поддержат его планы, оказались на редкость неблагодарными. Не менее твердо, нежели англикане, диссентеры были убеждены, что паписты покушаются на самые основы протестантизма, и вскоре стало ясно, что, утратив поддержку среди англикан и тори, Яков отнюдь не приобрел ее в лице скромных и незаметных диссентеров. Неуклюжесть завела его в тупик, что особенно проявилось, когда в конце 1687 года наконец-то забеременела королева.
Народ ждал появления ребенка со всевозрастающей настороженностью. Что, если королева родит сына? Тогда получается, что от католической заразы уж никогда не избавиться? Подошли сроки, королева действительно произвела на свет сына, и недавние тревожные вопросы обернулись мрачной убежденностью. Факты были настолько ужасны, что люди уговаривали себя, будто стали жертвами какого-то обмана. Мальчик, говорили там и тут, вовсе не сын Якова. Младенца, это всякий знает, подменили и тайком перенесли в Уайтхолл спрятанным в большую кастрюлю. Тревога нарастала с каждым днем, и пусть даже оправдание семерых епископов, арестованных за запрет читать в своих приходах принятую Яковом Декларацию о веротерпимости вызвало всеобщий восторг, выхода из общенационального тупика видно не было. Помощи, если только это вообще возможно, следовало ждать со стороны.
Вот тут-то на сцене и появился, как всегда, наблюдательный Вильгельм Оранский: его позовут достойнейшие, он готов стать спасителем нации и религии. Собственно, еще до этого были предприняты мощные пропагандистские усилия, суть которых сводилась к следующему: если Вильгельму, женатому на английской принцессе, будет предложен трон, то, проявляя терпимость к католикам и иным конфессиональным меньшинствам, он и Мария не подтвердят отмены Акта о присяге. Всем, кто не исповедует англиканской веры, доступ к государственным должностям будет закрыт по-прежнему. Такая позиция встретила широкое одобрение, и взгляды английского истеблишмента с надеждой устремились к Голландии.
К историческому решению лично принять участие в судьбах Англии Вильгельма подтолкнул целый ряд соображений. Конечно, играло свою роль и желание надеть корону, однако Вильгельм Оранский руководствовался не одними лишь персональными амбициями. Он хотел сохранить право за женой на английский трон после смерти Якова и свободно избранный парламент. Этот последний, как рассчитывал Вильгельм, объявит войну Людовику XIV, который, по его мнению, намеревался захватить Голландию, что, в свою очередь, было элементом общей стратегии покорения всей Западной Европы. Если планы Людовика осуществятся, то он наверняка искоренит на подвластных ему территориях протестантизм, а также перенаправит торговые потоки во Францию. Военные кредиты, за которые проголосует английский парламент, предотвратят эту угрозу, а решение вопроса о престолонаследии само передаст в руки Вильгельма контроль над ресурсами страны.
Баланс сил в Европе достиг критической отметки, когда семеро виднейших вельмож обратились к Вильгельму с посланием, заверяя его, что недовольный народ Англии будет только приветствовать смену власти и что армия Якова не окажет сопротивления. Вильгельм со свойственными ему от природы мужеством и расчетом запланировал высадку в Англии на зиму. Ставки в игре были высоки, выше некуда. Положим, в настоящий момент Людовик занят борьбой с Габсбургами, но он в любой момент может направить армию в Голландию, которая на время лишится своего выдающегося военачальника. К тому же Вильгельм вынужден полагаться на заверение в нейтралитете армии Якова. И наконец, следовало считаться с трудностями ведения кампании в зимних условиях. Ветры дули такие жестокие, что поначалу пришлось даже вернуться в порт, но затем совершенно неожиданно (многие приписывали это воле провидения) направление ветра переменилось, и он бодро понес голландские суда через Ла-Манш. 5 ноября, все в тот же день провала злополучного «Порохового заговора» (самая забытая из всех протестантских дат), голландский флот приблизился к Торбэю.
Ну а суда Якова были заперты в Темзе, и местное дворянство отнюдь не спешило ему на помощь. Королю были обещаны свободный парламент и возвращение законных привилегий. Яков упрямо не желал уступать давлению: в его распоряжении, считал он, была крупная армия. Но когда он попытался повести ее по замерзшей, скользкой дороге на запад, она начала стремительно редеть: утратившие боевой дух солдаты дезертировали. До Якова дошли сведения, что дворянство из северных графств вооружается против него. Он вернулся в Лондон и, чтобы выиграть время, завел для вида переговоры, хотя уже твердо решил бежать. Яков считал, что его жизнь в опасности, и чувствовал, что все планы пошли прахом. И все-таки даже сейчас сдаваться он не хотел. У него есть сын, и дороже жизни и будущего этого мальчика нет ничего на свете. Он укроет его, спасет для счастливой будущности. Мальчик ни за что не станет жертвой англикан. «В моего сына — вот в кого они целят, — говорил Яков, — и именно сына при любых условиях я должен сохранить и спасти». Мальчика с матерью спешно переправили во Францию. Яков намеревался ехать за ними.
Но и тут короля преследовала злая судьба. При попытке бегства Яков был схвачен группой рыбаков, принявших его за иезуита, и возвращен в Лондон. Весь город в течение двух дней сотрясался в антикатолических конвульсиях. Наводя порядок, налаживая контакты с населением и армией, Вильгельм Оранский не забыл о Якове и помог ему бежать. Он тайно распорядился поставить в ночную стражу вокруг Уайтхолла голландцев вместо англичан. Одну дверь, сзади, нарочно оставили без присмотра. Люди Вильгельма пробрались к спящему Якову, разбудили его и передали совет Вильгельма немедленно бежать, если ему дорога жизнь. Яков не стал спорить и высказал желание ехать через Рочестер. Вильгельм вздохнул с облегчением, выделил ему сопровождающих-голландцев, и в рождественское утро 1688 года Яков достиг берегов Франции. Его неудачное царствование продолжалось, как и предсказывал брат, около четырех лет. Таким образом Карл лишний раз продемонстрировал свою проницательность, но, конечно, он не мог предвидеть — и уж тем более приветствовать — те глубинные перемены, которые породит в системе английской монархической власти бескровная победа Вильгельма Оранского. Победа, которую впоследствии назовут Славной революцией.
Содержание
Предисловие 3
Глава 1. Смуглый младенец 6
Глава 2. Конец мира 32
Глава 3. Принц во Франции и Голландии 60
Глава 4. Бредский договор 83
Глава 5. Падающая корона 106
Глава 6. Беглец 126
Глава 7. Французское изгнание 154
Глава 8. Путник 176
Глава 9. «Король! Король!» 200
Глава 10. Земля обетованная 225
Глава 11. Всадники апокалипсиса 253
Глава 12. Грандиозный замысел 284
Глава 13. Король в деле 303
Глава 14. Сеть затягивается 335
Глава 15. Политика и партии 355
Глава 16. Паписты-заговорщики 378
Глава 17. Годы единоличного правления 421
Послесловие 439
