В сентябре 1941 г в составе ВВС Карельского фронта сформировали 118-ю и 119-ю разведэскадрильи, получившие на вооружение пять самолётов СБ. ВВС Ленинградского фронта в том же месяце располагали 116-й и 117-й раэ, имевшими два Пе-2 и семь СБ. Авиация Северо-Западного фронта какое-то время оставалась без специализированного разведывательного подразделения: здесь для выполнения разведывательных функций из состава бомбардировочных полков были выделены три Пе-2 и два СБ с экипажами. Потребности Западного фронта по мере сил обеспечивала уже упоминавшаяся 38-я раэ, а на Фронте Резервных Армий действовала 4б-я раэ с тремя СБ. ВВС Брянского фронта располагали 20-й и бб-й раэ (11 Р-5). На Юго-Западном фронте продолжал действовать 316-й pan, перевооружённый на Су-2 (20 машин, из них две неисправных). Впоследствии он был разделён на две разведэскадрильи: 90-ю и 91-ю. В составе ВВС Южного фронта в конце сентября имелась 2-я раэ, насчитывавшая 5 Пе-3, 12 ДБ-ЗФ (из них 11 неисправных) и 3 СБ. В Харькове заканчивала перевооружение на Су-2 уже упоминавшаяся 9-я драэ. В общей сложности фронтовые разведчасти по состоянию на начало октября располагали 86 самолётами, из которых 21 был неисправен.
На примере 9-й драэ и немецкого отряда ближней разведки 5.(Н)/32 мы располагаем возможностью сравнить судьбу двух подразделений, разделённых линией фронта. Советская эскадрилья в ходе своего второго «фронтового тура» вела разведку в течение двух месяцев: с 9 октября по 9 декабря 1941 г. Выполнив 91 вылет, в том числе 41 успешно, она потеряла четыре Су-2. Один из них не вернулся с задания, два были сбиты вражескими истребителями, а последний стал жертвой своего же «ишачка». Основными причинами невыполнения заданий являлись плохие метеоусловия (26 случаев) и отказы матчасти (15 случаев). А вот как выглядели результаты деятельности немецкого разведотряда 5.(Н)/32, прибывшего 10 декабря 1941 г с шестью Hs 126 в оперативное подчинение командира XIX армейского корпуса. Всего за 9 дней, выполнив 20 самолёто-вылетов, отряд потерял 4 машины от огня советской зенитной артиллерии. На оставшихся двух «костылях» уцелевшие экипажи вылетали поочередно до конца года, после чего отряд отвели в тыл на переформирование. Таким образом, если для советских разведчиков в 1941 г основную угрозу представляли истребители (как чужие, так и свои), то для германских — зенитки.
В ноябре 1941 г 15-й зап был полностью переориентирован на формирование и подготовку разведывательных частей, подразделений и отдельных экипажей. За первые пол года войны в полку прошли переучивание 122 экипажа самолётов-разведчиков: 50 на Пе-2, 50 на Пе-3 и 22 на Су-2. В дальнейшем подготовка экипажей Су-2 производилась исключительно для корректировочных звеньев и эскадрилий. Почти все вновь сформированные разведчасти вооружались двухмоторными машинами Пе-2 и Пе-3. Подчеркнём: техники катастрофически не хватало. По состоянию на 1 января 1942 г без самолётов в 15-м зап находились шесть разведэскадрилий: 216, 319, 320, 323, 325 и 327-я. Обеспокоенный разведотдел штаба ВВС вышел с просьбой в наркомавиапром — ежемесячно (!) выпускать 50 Пе-2 в варианте разведчика. После согласований между руководством ВВС и наркоматом была установлена иная контрольная цифра — каждый месяц заводы были обязаны поставлять 20 самолётов-разведчиков, однако и этот показатель остался нереализованным. Поэтому в ходе войны более половины «пешек», переданных в разведполки, представляли собой не специализированные машины, а обычные бомбардировщики, нуждавшиеся в соответствующих доработках.
В связи с нехваткой скоростных двухмоторных самолётов приходилось экспериментировать. Так, 240-я раэ, развернутая в составе ВВС Северо-Западного фронта, получила на вооружение необычную «смесь» из переоборудованных истребителей и бомбардировщиков. По состоянию на ноябрь 1941 г наряду с Пе-2 она располагала парой И-153 и, возможно впервые, двумя двухместными истребителями Як-7. Возглавлял эскадрилью капитан В.А.Новожилов. Основные результаты боевой деятельности 240-й раэ выглядели неплохо: за четыре месяца она выполнила 582 самолёто-вылета, потеряв от воздействия противника всего восемь машин. Кроме того, «пешку» сержанта Чугунихина сбил свой истребитель. Как уже отмечалось, в начале войны такого рода ошибки были нередкими.
Основной ближний разведчик немцев Hs 126, сбитый в районе Лурмаши. Его пилот попал в пелен, наблюдатель погиб.
Не следует думать, что только советской разведывательной авиации пришлось трудно в 1941 г. В дневнике начальника германского генерального штаба сухопутных войск генерала Ф. Гальдера уже 7 июля 1941 г появилась запись: «Начинает ощущаться нехватка разведывательных самолётов дальнего действия». Спустя три дня он конкретизирует: «Разведывательные отряды дальнего действия группы армий [ «Центр» — речь идет, по-видимому, о дневных отрядах 4.(F)/11, 3.(F)/31, 1. и 2.(F)/33, 4.(F)/14 и о ночных 2. и 4.(F)/(Nacht) — прим. авт.] крайне ослаблены, лишь в одном из отрядов имеется три боеспособных самолёта, в остальных отрядах — ни одного. Из числа ночных разведывательных самолётов исправны только два…» Безвозвратные потери в подразделениях дальних дневных разведчиков Ju 88D и Bf 110 по состоянию на 13 июля 1941 г составили 33,3 % и 39 % соответственно. В качестве ночных разведчиков немцы в тот период использовали Do 17Р и Не 111.
Отряды ближних разведчиков на указанную дату потеряли безвозвратно четвертую часть Hs 126,15 % FW 189 и 13 % Fi 156, летавших ночью. По-настоящему острый кризис возник позднее. В начале декабря генералу Гальдеру доложили о плачевном состоянии войсковых авиационных разведывательных отрядов, подчиненных OKH 1*. Значительная их часть была оснащена устаревшими одномоторными самолётами Hs 126, обладавшими невысокими лётными данными и слабым оборонительным вооружением. По предложению генерал-инспектора разведывательной авиации Р. Богача уцелевшие отряды были сведены в авиагруппы и перевооружены весьма удачными двухмоторными разведчиками FW 189 (на советско-германском фронте их называли «рамами»), Одновременно эти подразделения передали в подчинение Люфтваффе. Теперь на боевые задания ближние разведчики стали направляться по системе «таттерзаль» — «выдачи напрокат» — по требованию той или иной инстанции сухопутных войск. Как правило, отряды и группы ближних разведчиков придавались танковым или моторизованным, в отдельных случаях — и армейским корпусам. Иногда такие подразделения выделялись даже танковым дивизиям. Количество отрядов, входивших в состав авиагрупп ближней разведки, в январе 1942 г уменьшилось до 26-и по сравнению с 55-ю, имевшимися в начале восточной кампании.
Отряды дальней разведки, вооружённые преимущественно двухмоторными машинами Ju 88D и Не 111, подчинялись, как правило, командованию групп армий и воздушных флотов. Продолжала свою работу и авиагруппа Т. Ровеля. Уже 22 июня один из её экипажей выполнил фотографирование советской столицы с высоты 10 000 м. Одним из наиболее опытных в 4-м отряде авиагруппы Aufkl.Gr.Ob.d.L считался экипаж обер-лейтенанта К.Ноеля (C.Noell). Штурманом-наблюдателем в нём летал обер-лейтенант И.Биспинг (J.Bisping). 1 июля 1941 г Ноель и Биспинг вновь пролетели над Москвой; полученные ими фотоснимки были использованы для подготовки к первому налёту Люфтваффе на советскую столицу 22 июля. В германских ВВС сравнительно редко два члена экипажа награждались «Рыцарскими Крестами». Ноель и Биспинг, получившие эти награды в один день 22 октября 1941 г, стали исключением из правил.
«Нездоровый интерес» немецкого командования к московскому оборонительному району, прикрываемому б-м истребительным авиакорпусом ПВО, в ряде случаев дорого обходился экипажам немецких разведчиков. Так, 9 сентября 1941 г в районе Тулы истребителями 124-го иап был сбит один из самолётов отряда 4(F)./11 (Ju 88, бортовой код 6M+DM). Его пилот унтер-офицер Р.Лёзер (R.Loeser) попал в плен. На допросе он рассказал, что 15 июля примерно в 13 часов его «Юнкерс» трижды прошел над центром Москвы на высоте 6800 м. На обратном пути, по словам Лёзера, машина подверглась атакам семи советских истребителей, один из которых попытался таранить немецкий разведчик, но не рассчитал и врезался в землю. Как удалось установить Д.Б.Хазанову, на самом деле перехват осуществляла тройка ЛаГГ-3 из 233-го иап. В результате катастрофы действительно погиб опытный лётчик капитан Г.Ф.Копытин.