В первый день выполнили четыре высадки. На второй – еще столько же. К тому времени и мотострелки уже ввязались в бой. Не знаю, сколько там человек погибло, но «груз 200» вывозили каждый день.
После высадки мы вернулись в Гардез и работали по вызову (сопровождение Ми-8 и войсковых колонн). Остальные продолжали действовать с площадки в районе проведения операции. По взятии первых трофеев были приглашены журналисты, из-за которых у экипажа к-на Андрианова из нашего полка случилась неприятность. По инструкции, после высадки пассажиров борттехник Ми-8 осматривает салон, при обнаружении постороннего предмета докладывает своему командиру, и, как правило, находку выбрасывают, т.к. это может быть взрывное устройство. Так случилось и в тот раз. Обнаружили сумку, которую Андрианов приказал выбросить, не вскрывая. Это оказался кофр одного из журналистов. Они пожаловались не кому-нибудь, а самому Варенникову. Тот резко «рубанул шашкой»: «… в Союз…без льгот!!!». Классного летчика вышвырнули вот просто так, как паршивого котенка. Мы пытались откупиться, собрать деньги. Не помогло. И Андрианов вернулся в Александрию, откуда был направлен на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Профилакторий мы ждали почти 2 месяца. Ровно столько длилась хостская операция. Наконец-то дождались и 28 мая уехали. Одна мысль – домой, к маме, родным.
Возвращались 7 июня. Еще по дороге летчики из Джелалабада сообщили о гибели наших ребят. Кто именно, мы узнали в Кабуле. 31 мая при облете борта погибли м-р MB. Жук и борттехник Андрей Бутузов, а летчик-оператор Николай Яструбенко[8*] скончался от ожогов в госпитале 6 июня. На сопровождении колонны был сбит вертолет к-на Паксюаткина. Погиб он и летчик-оператор Николай Оксененко[9*]. Ужасная весть: за неделю – 5 человек.
Погибшие в Афганистане Николай Яструбенко и Александр Паксюаткин
В.Малежик (крайний справа) в гостях у вертолетчиков 50-го ОСАП
Евгений Полетаев. Погиб в сбитом над Кабулом вертолете
С наступлением лета у многих стали проявляться старые болезни – обострение язвы и гастрита, появлялись новые – желтуха, расстройство кишечника. Для некоторых вердикт был окончательным – возвращение в Союз. Остальных положили в госпиталь (кого в Кабул, кого в Ташкент). Из оставшегося летного состава сформировали четыре звена и две пары. Неизменным осталось только звено к-на Иванова.
Жара давала о себе знать, порой температура доходила до + 55°С. Вертолеты плохо тянули. Еще и превышение аэродрома сказывалось. Взлетать и садиться стали по-самолетному. Изменился распорядок полетов: все задачи стали выполнять с 4.00 до 10.00, затем с 18.00. В основном, летали на сопровождение Ми-8 и транспортных колонн, прикрытие самолетов, взлетавших и садившихся в Кабуле. Дежурная пара находилась на стоянке, она же и выполняла прикрытие самолетов, которые из-за жары тоже прилетали рано утром или вечером. Днем аэродром замирал.
Зато оживлялся политотдел. После съезда бороться с «алкоголиками», в которые записывали всех, кто позволял себе хотя бы 50 грамм, стали с удвоенной силой. Итог был один: партийный или комсомольский билет – на стол, с соответствующими последствиями. Редко кого удавалось отстоять.
Из всего политотдела постоянно с личным составом полка, особенно с нашей эскадрильей, бывал ст. л-т Сергей Светилов, помощник начальника политотдела по комсомольской работе. Посещал модули, стоянку, летал с нами в грузовой кабине на прикрытие самолетов и сопровождение Ми-8. По натуре он боец. Для меня загадка, как он попал в политотдел. Некоторым летчикам следовало бы брать с него пример.
В июле из-за обострившейся язвы на неделю положили в госпиталь штурмана нашего звена ст. л-та Василия Исаева. На это время был взят летчик-оператор Азизов.
В середине июля провели небольшую операцию у «черной горы» и на неделю звеном остались в Джелалабаде. Это был рай. Появилась возможность каждый день после полетов купаться в «бучиле» (очищенное от камыша место на канале, куда выходили бани всех эскадрилий). Из парилки деревянные настилы вели в воду. Местные летчики досуг проводили неплохо. Практически у всех любителей рыбалки были удочки. Замечу, что питание там было намного лучше. По возвращении Кабул нам показался пыльным адом – еще при подлете издалека была видна пыльная мгла.
В августе планировалась операция в районе н.п. Гуриан (у границы с Ираном). От 50-го ОСАП туда направили наше звено и две пары, плюс восемь Ми-8. Также там были 4 звена из Джелалабада. Летели через Кандагар, на заправку приземлились в Лош-каргахе (наши называли – Лошкаревка), конечный пункт – Шинданд. В Шинданде стояла лишь отдельная эскадрилья, поэтому с размещением прилетевших была большая проблема. Нас поселили в какую-то полупустую казарму с одними матрасами (без подушек, одеял и постельного белья). Кроме того, летная столовая имела маленькую пропускную способность. Ели как попало или… вовсе не ели.