Важнейшее значение для успешных действий по тревоге имела натренированность летно-технического состава. Однажды пребывавший в сильном волнении летчик не перекрыл краны и выпустил весь сжатый воздух, что не позволило запустить двигатели. Пришлось оставить исправный СБ под бомбами, и лишь из-за неточности японцев он остался невредимым. Можно привести немало примеров и другого рода, когда благодаря проявленному летчиками мужеству удавалось спасти технику. Как-то пилоту долго не удавалось запустить переохлажденные моторы. Все машины уже взлетели по тревоге, и экипажу ничего не оставалось, как побыстрее покинуть самолет. Однако, отправив товарищей, летчик остался в своем СБ. Перед самым налетом он все-таки запустил один мотор и в последний момент увел машину из-под удара. В другом случае СБ взлетел по тревоге со снятыми капотами двигателей, без которых летал в зоне ожидания 2 ч 37 мин.
Неисправные самолеты старались увезти с аэродрома, а если это сделать не удавалось, то рассредоточивали и маскировали с помощью мешков, травы, специальных навесов. С таких машин бензин сливали, и даже серьезные повреждения не вызывали пожара.
Аэродромы китайцы не маскировали. Например, аэродром Ханькоу выдавала желтая ВПП, хорошо заметная днем на серо-зеленом фоне. Вновь подготовленные аэродромы, такие как Лоян и Сиань, резко выделялись желтым пятном на фоне окружающей местности. Они были хорошо видны с любой высоты и на очень большом расстоянии. Почти все аэродромы китайцы обнесли осушительными каналами, рвами с насыпями, даже там, где в них не существовала надобность. Это служило дополнительным демаскирующим фактором и создавало затруднения при рассредоточении самолетов за границы аэродромов.
Основным средством маскировки китайских самолетов являлась камуфляжная окраска. Для этого даже опознавательные знаки (бело-синие звезды) сверху на плоскостях закрашивали. Выяснилось, что СБ, окрашенный сверху в светло-коричневый цвет (в зимнее время - в грязно-бурый), разглядеть с воздуха на аэродроме довольно трудно. А если самолет летел в 50-100 м от земли, то с высоты 1000 м его уже сложно было различить.
Обычно технический состав после вылета самолетов по тревоге или на боевое задание успевал до японского налета уехать на автомашинах в укрытия за 6-8 км от аэродрома. В исключительных случаях, когда этого сделать не удавалось, люди укрывались в осушительных каналах вокруг аэродромов.
В целом, по данным китайского командования, японская авиация с 1 февраля по 15 апреля 1938 г. совершила 511 налетов, в которых участвовали 2336 самолетов. В т.ч. по аэродромам было произведено 120 налетов с участием 188 самолетов, по городам и промышленным центрам - 171 (885 самолетов), по коммуникациям - 141 (992), по другим целям - 79 (271). Львиная доля этих атак пришлась на март.
Мартовские налеты японской авиации:
«Охранная грамота», выдаваемая каждому советскому летчику
Китайский штурман из смешанного экипажа занял свое место в СБ
В марте японцы проводили ударную операцию в направлении Тайюаня. В тесном взаимодействии с наземными войсками работали 160 самолетов, которые, в основном, бомбили подходившие китайские резервы и города, а также некоторые близкие к фронту аэродромы. Тем не менее, китайцам удалось создать значительное количественное превосходство в наземных войсках и к концу марта перейти в контрнаступление, в результате которого была окружена 62-тысячная армия противника. Китайская авиация бомбила и обстреливала японцев по обе стороны кольца Так, 30 марта пара СБ нанесла удар по окруженному г. Исян. Пользуясь отсутствием зенитной артиллерии, самолеты сбросили серию фугасно-осколочных бомб, которые перекрыли окраину города с наибольшим скоплением войск. Хотя японская авиация обладала численным преимуществом в этом районе, укрепленные с советской помощью китайские ВВС действовали успешно и в немалой степени способствовали победе под Тайюанем.
Очень активная и весьма успешная боевая деятельность советских летчиков-добровольцев привела к тому, что в апреле 1938 г. японское правительство по дипломатическим каналам обратилось к Совету народных комиссаров СССР с предложением отозвать их из Китая. В ответ Нарком иностранных дел М.М. Литвинов твердо заявил, что такие требования не имеют под собой юридического основания, поскольку Советский Союз вправе оказывать помощь любому суверенному государству. Японцы применяли и другие меры, чтобы вбить клин в сложившиеся военные отношения между СССР и Китаем. В частности, 5 апреля японская газета «Ници Ници» опубликовала сообщение из Берлина о том, что Советское правительство, основываясь на значительных поставках техники для ВВС Гоминьдана, якобы предъявило Китаю требование о «предоставлении ему права руководить китайской авиацией». Далее говорилось об обеспокоенности Чан Кайши тем, что его отказ может вызвать прекращение военной помощи со стороны СССР.
Подоплекой этого провокационного заявления стало то, что боевые задачи советским летчикам ставили прикрепленные китайские офицеры, но общее руководство осуществляли прибывшие из СССР военные советники. Часто они давали распоряжения через головы китайских офицеров. В первую очередь это было связано с тем, что успехи боевых вылетов во многом обеспечивала внезапность, для которой требовалась строжайшая секретность. Соблюсти ее оказалось очень не просто. Нередко случалось, что когда время вылета, маршрут и цель становились известны местному аэродромному командованию, то японцы также узнавали об этом и готовили «соответствующую встречу». В Поднебесной действовала широкая шпионско-диверсионная сеть противника, да и сами вечно голодные китайцы за 5-10 долларов были готовы на все Например, в Ханькоу рядом с общежитием летчиков подожгли трехэтажный дом. По счастливой случайности, всего за 2,5 часа до пожара со двора этого дома вывезли хранившиеся там орудия и боеприпасы Происходило прямое вредительство - подпиливали тросы управления, заклинивали элероны досками. Экипажи спасал только тщательный осмотр матчасти перед вылетом.
В советских донесениях сообщалось, что в Китае действует такая же «пятая колонна», как в Испании. Наши советники отмечали и случаи прямого предательства среди высокого китайского командования.
Например, с весны 1938 г. в дни полнолуния небольшие группы самолетов стали рассредоточивать на ночь на запасные аэродромы, расположенные в 120-150 км от основных. Однако уже на вторую (!) ночь японцы одновременно (!) ударили по 3-4 таким площадкам. Осуществить эту операцию без утечки секретной информации из китайских штабов было бы невозможно.
В конце весны 1938 г закончился первый, наиболее тяжелый этап боевых действий советской бомбардировочной авиации в Китае. Он был обусловлен общим ходом войны и характеризовался активными боевыми действиями с обеих сторон. Достаточно сказать, что в воздушных налетах участвовало рекордное количество бомбардировщиков как китайских, так и японских. По существу, этот период стал определяющим для советских летчиков-добровольцев, наиболее сложным и ответственным за всю их многолетнюю боевую деятельность на фронтах Китая.
Советским экипажам сразу же пришлось столкнуться с подавляющим количественным превосходством противника, незнакомой тактикой японской авиации, слаборазвитой и плохо оборудованной аэродромной сетью Китая, отсутствием должной ремонтной базы, никудышными полетными картами. Очень плохо была налажена разведка. Основные сведения китайское командование получало от агентуры, причем далеко не всегда своевременно. Уточнение этих данных было просто необходимо, но на устаревших самолетах гоминьдановских ВВС для этого не было ни фото-, ни радиооборудования. В результате, отправляясь на задание, летчики не располагали важными сведениями, в т.ч. оставались в полном неведении, есть ли в районе цели зенитная артиллерия и истребительное прикрытие. Положение ухудшало и то, что разведка погоды за линией фронта вообще не проводилась. Лишь с появлением в Китае советских истребителей и бомбардировщиков разведка стала носить регулярный характер.