- Хорошо, потому что мне показалось, будто все наоборот. Твой побег меня сильно задел, Крисси.
Неприятный эпизод в жизни, но бесценный урок на будущее. И будь я проклят, если когда-нибудь снова полюблю тебя.
- А я просила тебя о любви?
- Да, каждый раз, когда была в моих объятиях. Вспомнив о том, где они находятся, он понизил голос.
- Я любила тебя, Митч. - Она подняла к нему лицо, черный цвет траурного костюма оттенял блеск ее волос.
- Да черта с два ты любила, - грубо возразил он, смотря на нее с неприкрытым отвращением.
Она почувствовала, что бледнеет.
- Как я могу приехать в Марджимбу, когда ты там?
- Проклятие, Крисси! Мы будем не одни.
Ему отчаянно захотелось схватить ее и унести прочь, и, чтобы сдержаться, он засунул руки в карманы.
- Сегодня мы просто прояснили ситуацию. И никогда не говори мне "Я любила тебя". Однажды я попался на эту удочку, но больше не попадусь. Я буду мил и дружелюбен, когда ты приедешь. Я сделаю это ради матери. Она всегда хорошо относилась к тебе, поэтому, пожалуйста, прими ее приглашение.
- Я так понимаю, что об объятиях и поцелуях речи не идет, поэтому вот моя рука, - любезно сказала Кристин. На мгновение показалось, что он не примет ее руки. - Люди смотрят, Митч. Ты же принадлежишь к воспитанным молодым людям, не забыл?
Он снова помедлил, скованный и настороженный, а затем сжал своими сильными пальцами протянутую руку.
Электричество вспыхнуло между ними яркой искрой. Они оказались одни в комнате, остальные растворились в тумане.
Первобытное желание сотрясло его тело, и она знала, что это произойдет. Желания не поддавались контролю, он хотел ее тогда и хочет теперь.
ГЛАВА ВТОРАЯ
После похорон и выражений соболезнования семья Кристин собралась за обеденным столом. Было странно видеть мать, занимающую огромный резной стул бабки и упивающуюся высоким положением. Каким-то образом Рут всегда удавалось занимать огромное пространство, несмотря на то, что ее рост, как и рост дочери, был невысок. У Энид же, казалось, ноги не достают до пола.
На противоположном конце стола, на резном стуле из красного дерева, восседал отец. По просьбе Кайла он занял место напротив матери.
- Займи, наконец, достойное место, папа, - потребовал Кайл. - Ты глава семьи, а бабушка обращалась с тобой ужасно.
Энид не удержалась и громко вздохнула.
- Кайл, как ты можешь говорить такое?
- Потому что это правда, мама, - резко ответил он. - И мне жаль, что это слово отсутствует в твоем лексиконе.
- Кайл, какая разница, где сидеть, - вмешался Макс.
- Есть разница, папа. - В конце этого необычного долгого дня Кайл, обычно умеющий отлично владеть собой, чувствовал себя на пределе. - Я думаю, нам нужно закончить всю эту заваруху с моей фамилией Маккуин. Я - твой сын, отец, и я люблю тебя. Я один из Рирдонов.
- Браво! - Кристин позволила себе зааплодировать. - Тогда ты вспомнишь, что я твоя сестра.
- Не говори глупости, Крис.
- Не принимай на свой счет. - Она улыбнулась брату. - Ты не имеешь к этому никакого отношения.
Во всем виноваты бабушка и мама.
Энид сердито посмотрела на дочь.
- Прошу прощения, Кристин, но твой отец и я договорились, что Кайла крестят как Рирдон-Маккуин, правильно, дорогой?
- Да. Хотя мы не ожидали, что первая часть фамилии забудется, - мягко заметил Макс.
- Это из-за соседей. - Энид подняла стакан вина. - Двойная фамилия трудно произносится.
- Соседям следовало вообще забыть фамилию Маккуин. - Кристи округлила глаза и посмотрела на брата. - В конце концов, они и так под пятой Маккуинов.
- Почему ты всегда говоришь обидные слова, Кристин? - спросила Энид. Как только приезжаешь домой, ты...
- Оставь ее в покое, Энид. - Красивое лицо Макса окаменело.
Рука Энид с бокалом вина замерла в воздухе.
- Иногда, Макс, ты обращаешься со мной так, словно я не мать Кристин, пожаловалась она. - Последние двадцать восемь лет я провела в заботах о дочери.
- Интересно, зачем, мам? - резко спросил Кайл. Крис сама достигла большого успеха, а вы с бабушкой только и делали, что обвиняли ее в нелепости и вульгарности. "Ох уж эти длинные ноги и руки!" Ты не понимаешь, как жестоко вы поступали с ней?
- Прошу, Кайл, - взмолилась Кристин, которая унаследовала от своего отца ровный и спокойный характер. - Давай оставим разговоры. Мы и так все слишком расстроены.
- Уж я-то точно расстроена, - фыркнула Энид, абсолютно уверенная, что обязанности матери она выполняла серьезно и ответственно. - Мою мать только что похоронили. Разве никто не заметил?
- Вряд ли ее остановят у райских ворот, - пошутил Кайл. - Уверен, она проследует ниже, к темным кругам...
- Кайл! - Лицо Энид исказилось. - Ты говоришь страшные вещи!
- Может быть, но мне не нравится говорить о небесах.
- Если бы такое место и существовало, - едко заметила Энид, - мне кажется, мы бы устроили ад и рай здесь, на земле.
Кайл и Макс ушли в библиотеку, Сьюзен быстро ретировалась в свою комнату, и Энид повелительным жестом правящей императрицы дала понять, что желает разговаривать со своей единственной дочерью.
- Что ты пытаешься сделать из Сьюзен? - спросила она, когда они уселись в ее кабинете.
- Сделать из Сьюзен? Господи, мам, о чем ты говоришь? Сьюзен - член нашей семьи, и я просто стараюсь проявлять к ней внимание.
- У тебя есть идеи? - поинтересовалась Энид.
- Будешь придерживаться такой манеры общения, и я тут же уеду, предупредила Кристин.
- Боже, Кристин, я не хочу ссор. - Своим видом Энид напоминала невинную жертву. - Я никогда не знаю, как с тобой разговаривать.
- Вот почему я живу вдали от дома.
- Ты жила вдали от дома из-за своей бабушки. Энид глубже погрузилась в удобное кресло. - Одному Богу известно, как мы все страдали.., но теперь жизнь изменилась, и я хочу сделать для тебя все, что в моих силах. И для Сьюзен тоже. В конце концов, она - дочь Стью. Я любила своего брата. Мы росли одинокими детьми, на которых никто не обращал внимания.
Кристин захотелось расхохотаться.
- Давай посмотрим в лицо фактам, мама. Меня тоже не удостаивали вниманием. Кайл заменял тебе всех. Восхищение должно было превратить его в сноба, но получилось иначе. Он - хороший человек.
А обо мне судили исключительно по внешнему виду. Вы хотели иметь прелестную куколку, какой я, увы, не была.
- Ты совсем не интересовалась нарядами. - Ее мать села на своего любимого конька. - Предпочитала рубашки, джинсы, брюки для верховой езды. Я беспокоилась, что в дальнейшем у тебя возникнут проблемы. Так в чем ты решила меня упрекнуть?
- Возможно, я просто пытаюсь освободиться от гнева и боли, мама. Ты внушила мне ужасный образ меня самой. Ушли годы, прежде чем я стала прислушиваться к мнениям других людей. В своем деле я среди лучших.
- Моя милая Кристин, сейчас ты выглядишь превосходно. В тринадцать, четырнадцать и дальше ты была далека от идеала. Ты ужасно двигалась. И я очень волновалась из-за твоего роста и осанки. Я не знала, когда ты перестанешь расти. То, что люди замечают при встрече с тобой в первую очередь, это рост. И вдобавок ты носишь эти нелепые высокие каблуки.
- По поводу своего роста я уже успокоилась, мама. Почему тебе это не удается? Лицо и фигура с возрастом меняются.
- Конечно. - Энид погладила свои густые блестящие темные волосы. - Я стараюсь сделать все возможное. Я никогда не отличалась красотой, как моя мать, но с хорошим макияжем я выгляжу неплохо. Во всяком случае, мне удалось завоевать любовь твоего отца.
- О, мама!.. Разве это сейчас волнует папу? Его жизнь не назовешь легкой, особенно если учитывать отношения с бабушкой. Почему бы вам не отправиться в путешествие? Устройте второй медовый месяц!
- Ты пытаешься сказать мне, что твой отец несчастлив? - Энид не стала ходить вокруг да около. - И что он может оставить меня? Это не в его стиле, - усмехнулась она.