У него голова кружилась от любви к ней. Ее сердце - в его руках.
Шелковое бальное платье было того же оттенка, что и глаза, - голубое, плотно облегающий откровенный лиф, узкая талия и удивительно красивая широкая юбка. Бабушка Рут позволила Кристин надеть несколько фамильных драгоценностей - скорее из желания покрасоваться достатком, чем из любви к внучке: прекрасный сапфир, величиной с грецкий орех, в обрамлении бриллиантов и такие же сережки, которые, когда она танцевала и наклонялась то в одну сторону, то в другую, касались щек, позвякивали и сверкали. Даже ее мать, казалось, находилась под впечатлением от красоты дочери, а отец с восхищением и гордостью обвил рукой изящную шейку и, целуя Кристин в щеку, пробормотал:
- Моя красавица!
Митч назначил ей свидание. Он всегда назначал ей свидания. Крис пришлось исступленно бороться с собой. Все ее чувства, знакомые и еще неизведанные, перемешались... В ту ночь Митч стал ее первым мужчиной.
Воображение рисовало перед девушкой яркие образы, и она лишь стонала, а Митч, страстно обнимая в темноте свою возлюбленную, шептал:
- Я не могу, Крис, не могу, не могу. Я не могу больше ждать. Я люблю тебя. Я с ума схожу по тебе. Моя любимая. Любовь моя.
Страсть в его голосе передавалась ей, и они оба, задыхающиеся от поцелуев и объятий, слепые от влечения, надеялись укрыться в спальне прежде, чем кто-либо заметит их.
Кристин с жаром отвечала на его поцелуи, устремляла свое тело, закованное в прекрасное платье, навстречу его телу. К восторгу примешивался ужас.
Они слились в экстазе, и их необычные отношения, начавшиеся еще в детстве, получили новый импульс. Это называется исступлением. Ее первый сексуальный опыт. Исполнение желаний!
Она могла просто сказать, что была единственной женщиной для единственного мужчины на земле...
- Что-то не так? - требовательно спросил Митч.
Он внес багаж на веранду и вернулся назад, удивленный ее рассеянностью.
- Хороший вопрос.
- Выглядишь так, словно тебя обуяли демоны памяти, - заметил он. Подростками они гордились тем, что умели читать мысли друг друга.
- Это была самая восхитительная ночь в моей жизни. - Кристин даже не пыталась скрыть от него свои эмоции. - Первая ночь нашей любви.
- Крисси, Крисси, зачем ты вспоминаешь это? спросил он, прислоняясь к джипу. - Разве ты не наслаждалась бурной личной жизнью все прошлые годы?
- Я? - Она скорчила насмешливую гримасу. - Я жила монашкой-отшельницей.
- Верится с трудом, детка, - отрезал он, сверля девушку глазами. - Ты сильно изменилась. И могла бы продемонстрировать мне, чему научилась.
От такой дерзости ее сердце сжалось.
- Кажется, ты дал понять, что мне не на что рассчитывать.
- Мы выросли, не так ли? - парировал Митч, продолжая пристально разглядывать ее. - Слова мои означали лишь то, что тебе не удастся затащить меня под венец.
- Я к этому и тогда не стремилась, - язвительно напомнила она.
- Вы, женщины, - жестокие существа. Ты когда-нибудь думала о наших отношениях? Мы занимались любовью где только могли - в конюшне, около реки, у нашего пруда с лилиями.., на каждом углу.
Разве это не настоящая любовь?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
- Скорее уж затяжной прыжок над пропастью.
Он быстро отвел взгляд, поправляя свою широкополую шляпу.
- Символизм, моя дорогая Крисси, на меня не действует. Однако, если тебе захочется ночью прокрасться в мою комнату, уверен, мы весело проведем время. Только уже никогда не станем прежними, и того, что было, не вернуть.
Резким движением она надела солнечные очки.
- Согласна. Никаких искушений.
- Ты отказываешься?
Она пошла было к дому, но вдруг резко остановилась - совсем близко от его насмешливого лица.
- Как случилось, что ты одинок?
- И это спрашивает женщина, которая выбросила меня на свалку! Машинально он убрал выбившийся шелковый локон ей за ухо. - Я испытывал к тебе сильные чувства, Крисси. Но больше моя голова не окажется у тебя на подушке. Никогда!
- Кто может обещать?..
- Я.
- Митч Клейдон, не говори при мне слово "никогда".
Он тихо присвистнул и обворожительно улыбнулся.
- Знаешь, Крисси, твои слова звучат так, словно тебе опять семнадцать.
- Тогда ты уже влюбился в меня.
- Не отрицаю. - Его глаза стали цвета темной бирюзы. Она почти физически ощутила его неприязнь. - Я однажды прошел через это. И не собираюсь наступать на те же грабли. А теперь, пока мы не начали грубить друг другу, давай пройдем в дом.
Джуленн Клейдон была искренне рада Кристин.
Она скучала по своей дочери Индии, живущей в Лондоне.
Кристин прекрасно знала, как может быть одинока жизнь женщины на ферме, и поэтому изо всех сил старалась развеселить Джуленн. Они вместе гуляли или устраивали пикники на берегу лагуны.
Как в былые времена, обе наслаждались милой болтовней, слушали музыку, играли в шахматы.
Они обе любили шахматы. Кристин, для которой участие было важнее победы, каждый раз удивлялась стойкости Джуленн: та никогда не сдавалась. После очередной партии они всегда пили чай с восхитительными пирожными. Кристин сокрушалась, что растолстеет, если задержится в Марджимбе надолго.
- Разве скаковая лошадка может набрать вес? обычно отвечала Джуленн...
- Она такая же добрая и жизнерадостная, как в детстве, - сказала мать Митчу однажды вечером, когда он зашел пожелать ей спокойной ночи. - Успех не испортил ее! Она наслаждается тем же, чем и прежде: обедом в кругу семьи, безобидными сплетнями и последними новостями о жизни знакомых и друзей кто-то родил ребенка, кто-то в ожидании следующего, у кого-то в семье неприятности, - всем тем, чем так тяготилась Индия.
- Индия всегда была поглощена Кайлом, - сухо заметил Митч. Он смотрел, как мать спокойно и медленно расчесывает свои густые вьющиеся светлые волосы такого же золотистого оттенка, как и у него. - Она считала Кайла центром своей жизни.
- В этом виновата Рут. - Движения Джуленн стали резкими. - И я, конечно, тоже. Я поддерживала ее в желании завоевать Кайла.
Вздохнув, Митч уселся в кресло.
- Мама, никто не смог завоевать его, кроме Сары. Эти двое созданы друг для друга.
- Знаю. - Джуленн заговорила более спокойно. А как у вас? У тебя и Крис?
- Волей-неволей я встречаюсь с ней, - сказал он насмешливым тоном, в котором чувствовалась боль.
- Разве она не мила? - улыбнулась Джуленн. Она привезла с собой кучу фотографий. Целый мир моды. Это часть ее жизни, но не слишком важная.
Крис никогда не страдала тщеславием.
- Девочкой ее часто унижали, - сердито заметил Митч. - Разве ты забыла, как Энид и Рут обращались с ней?
- Ужасно. Неудивительно, что когда она расправила крылья, то улетела.
- Но она покинула и меня, мама, - напомнил Митч. - Я думал, что никогда не справлюсь с болью. Моя первая и единственная любовь. Она отказалась от меня, и ради чего? Чтобы показать всему миру свою красоту.
- Ты до сих пор не нашел лекарство от своей болезни? - Джуленн с откровенным сочувствием посмотрела на своего обожаемого сына.
- Ты, черт возьми, знаешь, что не нашел! Но это не значит, что я собираюсь падать на колени при виде Кристин.
- Ой ли?
- Не смотри на меня так! Я знаю, что ты думаешь по поводу Крис, но она снова уедет, мам. Не обманывай себя и оставь напрасные надежды. Наша жизнь скоро покажется ей слишком пресной.
Она жила в роскоши. Тысячи женщин мечтают о такой карьере.
- Пусть будет так, как будет! - неопределенно пробормотала Джуленн. Она подошла к своему бюро, взяла стопку глянцевых фотографий и передала их сыну. - Взгляни. Я знаю, ты хочешь посмотреть.
Мне кажется, существуют две Кристин. Одна - для общества: супермодель, вращающаяся среди знаменитостей. Другая - настоящая. Эта вторая любит землю, обожает лошадей и умеет прекрасно скакать верхом. Я уверена, она может отказаться от своей карьеры хоть завтра. Крис совершенно счастлива в своем старом обличье.