На пути домой, обрисовывая в дневнике австралийских аборигенов, он дал им наиболее просвещенную оценку, чем кто-либо из его европейских предшественников. Именно капитану Куку принадлежит классическое описание благородного дикаря: «в действительности же они куда счастливее европейцев, не будучи знакомы с измышленными и неизбежными условностями, коим так поклоняются в Европе… Земля и Море по своей доброй воле обеспечивают их всем необходимым для жизни».
Прибыв в 1777 г. в Лондон, Кук доложил Адмиралтейству о своем открытии восточного побережья Новой Голландии, которую он отказался счесть Большим Южным континентом. Во время своего плавания в 1772–1775 гг. он наконец-то разрушил старинный миф о Большом Южном континенте, когда, подгоняемый западными ветрами, обогнул Антарктику. Потом он воспользовался попутными пассатами, чтобы пересечь Тихий океан, и доказал отсутствие там суши. В 1779 г. Кук погиб от рук полинезийцев на Гавайских островах — честь открытия которых также принадлежала ему.
КОЛОНИЗАТОРЫ И СЛЕДОПЫТЫ
Эй вы, благородные сэры и леди,
Хочу упредить вас, ей-ей!
Коль в доме найдете пропажу
Пожалте к нам в Ботани-Бей!
— Народная песня
Жалкий приют для бунтовщиков, ворюг, проституток и убийц… Клетка для преступников, которых сторожат ещё более мерзкие преступники в мундирах… Остров-тюрьма, чьи узилища выстроены китобоями, беженцами, и политиканами… В будущем Австралия виделась отнюдь на райской Землей Обетованной. И тем не менее вскоре после возникновения небольшой колонии преступников и «красных мундиров», которые в 1788 г. водрузили крест и утвердили суровые европейские порядки на этих Богом забытых берегах, тут сложилось некое общество.
Потеряв Мэриленд и Джорджию после Американской войны за независимость, англичане были вынуждены искать новые места для ссылки своих уголовников. Осужденные временно размещались на гнилых речных баржах в лондонских доках, но очень скоро эти рассадники болезней, беззакония и беспредела вызвали бурное общественное недовольство. Отчаявшись, британское правительство согласилось с доводами сэра Джозефа Бэнкса, что Ботани-Бей в Новой Голландии — самое подходящее место для создания, как потом выразился поэт Лес Марри, «английского тайного ГУЛАГА».
Первый флот. В мае 1787 г. 11 небольших кораблей «Первого флота» под командованием капитана (позднее — губернатора) Артура Филлипа отплыли из Портсмута. Восемь месяцев спустя 1000 пассажиров — три четверти из них составляли уголовники — прибыли в Ботани-Бей. Рекогносцировка местности выявила две вещи: во-первых, данное Куком описание этой местности без всякого намека на пресноводные источники было слишком приукрашенным, а во-вторых, в заливе на якоре стояли два корабля графа де Ла-Перуза, возможно, прибывшие сюда по поручению Людовика XVI для исследования нового континента.
Филлип поспешно ушел на 20 км к северу в Порт-Джексон и 26 января 1788 г. — после весьма неумеренных возлияний и громоподобного орудийного салюта — поднял на берегу британский флаг во славу Георга III. Офицеры, матросы, пассажиры, овцы, козы и коровы выгрузились со своих ноевых ковчегов в укромной скалистой бухте, куда ныне выходят окна сиднейской Оперы.
Главный врач флота отметил, что Порт-Джексон — «самая красивая и самая обширная бухта в мире». Предание гласит, что даже ссыльные преступники при виде голубых вод залива и золотистых песчаных дюн огласили окрестности криками радости. В летописях отмечается также, что два аборигена, вышедшие навстречу неизвестным судам, завопили: «Варра! Варра» (Убирайтесь!), но на них никто не обратил внимания.
Итак, колония явилась к жизни. Но поначалу эта жизнь была ох какой несладкой. Заброшенные на край земли, первые ново-южно-уэльсцы обнаружили, что подмокшее пшеничное зерно не желает приживаться на песчаной почве. Коровы разбрелись по бушу, а овцы стали жертвами уголовников, собак динго и аборигенов.
После 30 месяцев полуголодного существования в полной изоляции, запертые в естественной тюрьме австралийского буша, поселенцы были вынуждены вдвое сократить пищевой рацион. Когда же на горизонте наконец-то появился корабль, то, к их разочарованию, выяснилось, что на его борту были не овцы и не хлеб, а 222 старух-рецидивисток. К счастью, провиантские корабли второго флота были на подходе.
Сидней-таун (названный в честь виконта Сиднея, министра внутренних дел, курировавшего дела колоний) был попросту экспроприирован у местных аборигенов. Без всякого договора, без бус в подарок, без слов благодарности. Впоследствии Филлип, по наивности никак не считая себя непрошеным гостем в этих краях, попытался установить дружественные и честные отношения между своим поселением и местными туземцами. Но в награду за свои старания лишь получил копье в грудь, попав в засаду близ залива Мэнли. И между двумя расами разверзлась пропасть враждебности.