В рамках австрийской экономической теории движущей силой является предпринимательство (которому посвящена большая часть следующей главы), — концепция, демонстративно отсутствующая в неоклассической теории. Предпринимательство — это характерная особенность реального мира, вечно пребывающего в состоянии неравновесия, а потому не может играть какой-либо роли в моделях равновесия, занимающих внимание неоклассических авторов. Более того, неоклассические теоретики рассматривают предпринимательство как рядовой фактор производства, размещение которого определяется ожидаемыми выгодами и издержками. Они не осознают того, что при таком подходе к анализу предпринимательства возникает неразрешимое логическое противоречие: спрос на предпринимательские ресурсы, основанный на ожидаемых издержках и выгодах, предполагает веру в то, что можно сегодня получить некую информацию (о возможной величине будущих издержек и выгод) еще до того, как эта информация будет создана предпринимательскими усилиями. Иными словами, главная, как мы увидим, задача предпринимателя заключается в создании и открытии новой информации, прежде не существовавшей, и пока процесс создания не будет завершен, этой информации не существует и она не может быть никому известна, а потому не в силах человеческих заранее принимать неоклассические решения о размещении ресурсов в соответствии с ожидаемыми издержками и выгодами.
Кроме того, сегодня австрийские экономисты почти единодушно считают ошибочным представление, согласно которому источником предпринимательской прибыли является простое принятие риска. Напротив, риск входит в состав издержек производственного процесса и не имеет никакого отношения к чисто предпринимательской прибыли, которая возникает, когда предприниматель открывает неизвестную ему прежде возможность получения прибыли и действует так, чтобы с выгодой ею воспользоваться (Мизес 2005).
Особая роль концепции ошибки в австрийской экономической теории по сравнению с неоклассической обычно оставляется без внимания. Для австрийцев «чистая» предпринимательская ошибка совершается тогда, когда на рынке остаются необнаруженные предпринимателями возможности получить прибыль. Именно существование такого типа ошибки лежит в основе «чистой предпринимательской прибыли», извлекаемой тем, кто ее обнаруживает и устраняет. Для неоклассических авторов, напротив, подлинно предпринимательских ошибок, о которых впоследствии приходится сожалеть, просто не существует. Причина в том, что неоклассики обосновывают все прошлые решения в терминах гипотетического анализа затрат и результатов, осуществляемого в рамках математической модели максимизации с учетом ограничений. Поэтому в неоклассическом мире нет места для чисто предпринимательской прибыли, а когда ее все-таки упоминают, то подразумевают просто плату за услуги рядовых факторов производства или доход, вознаграждающий за принятие риска.
Предприниматели постоянно порождают новую информацию, которая по природе своей субъективна, рассеяна, имеет практический характер и с трудом поддается артикулированию (Huerta de Soto 1992, 52—67, 104—110). Поэтому субъективное восприятие информации является существенным элементом методологии австрийской школы, отсутствующим в неоклассической теории, где информация трактуется как исключительно объективная. Большинство экономистов не осознают, что, говоря об информации, австрийцы и неоклассики имеют в виду принципиально разные вещи. С точки зрения неоклассиков, информация — это нечто объективное, своего рода товар, который продают и покупают на рынке в соответствии с решениями о максимизации. Эта «информация», которую можно хранить на различных носителях, не имеет ничего общего с субъективной информацией, о которой пишут австрийцы: с практической и жизненно необходимой информацией, которую действующее лицо субъективно истолковывает, знает и использует в контексте конкретного действия. Экономисты австрийской школы критикуют Стиглица и других авторов неоклассической теории информации за неспособность интегрировать свою теорию информации с предпринимательством, которое и является источником и движущей силой знания. Как мы увидим далее, экономисты австрийской школы с этой задачей справились. Более того, с точки зрения австрийцев, Стиглиц не сумел понять, что информация по сути своей всегда субъективна и рынки, которые он считает «несовершенными», не столько порождают «неэффективность» (в неоклассическом смысле), сколько предоставляют потенциальные возможности для извлечения предпринимательской прибыли, возможности, которые предприниматели обнаруживают и используют в непрерывном процессе координации предпринимательских усилий на рынке (Thomsen 1992).