Чтобы полностью постичь природу предпринимательства в интерпретации австрийской школы, сначала нужно понять, каким образом предпринимательство модифицирует или изменяет информацию или знания действующего субъекта. Создание, восприятие или осознание новых целей и средств предполагает модификацию знаний действующего субъекта в том смысле, что он обнаруживает информацию, которой прежде не обладал. Более того, это открытие модифицирует всю карту или контекст информации или знаний, которым обладает действующий субъект. Зададимся следующим фундаментальным вопросом: какие характерные черты информации или знания имеют значение для проявления предпринимательства? Ниже будут подробно рассмотрены шесть основных, с точки зрения австрийцев, характеристик предпринимательского знания: 1) это знание не научное, а субъективное и практическое; 2) это знание эксклюзивное; 3) оно рассеяно среди всех людей; 4) это знание, преимущественно неявное, а потому неартикулируемое; 5) это знание, создаваемое ex nihilo, из ничего, именно благодаря проявлению предпринимательства; 6) это знание, которое может передаваться, по большей части неосознанно, посредством чрезвычайно сложных социальных процессов, которые представители австрийской школы считают настоящим предметом экономических исследований.
2.3. Знание не научное, а субъективное и практическоеАнализируемое нами знание, имеющее ключевое значение для человеческой деятельности, прежде всего имеет не научный, а субъективный и практический характер. Практическим является любое знание, которое не может быть представлено в формализованном виде, а приобретается на практике, т.е. в ходе деятельности, осуществляемой в различных ситуациях. Как отмечает Хайек, это знание жизненно важно во всех практических обстоятельствах, или во всех субъективных координатах места и времени (Hayek 1948, 51, 91; Хайек 2000, 67, 101). Короче говоря, речь идет о знании, имеющем форму конкретных человеческих оценок, об информации относительно целей, которые преследует действующий субъект, и тех целях, которые, по его мнению, преследуют другие. Это знание состоит также из практической информации о средствах, которые, по мнению действующего субъекта, доступны ему и помогут в достижении его целей, особенно информация обо всех условиях, личных или прочих, которые, как полагает действующий субъект, могут быть существенными в контексте любого конкретного действия.
Отметим и то, что первым на различие между «практическим знанием» и «научным знанием» указал Майкл Оукшот (Oakeshott 1991, 12, 15). Наблюдение Оукшота соответствует различию, которое провел Фридрих Хайек между «рассеянным знанием» и «централизованным знанием», Майкл Полани — между «неявным знанием» и «артикулированным знанием» (Polanyi 1959, 24—25), а Людвиг Мизес — между знанием об «уникальных событиях» и знанием о поведении всего «класса явлений» (Мизес 2005, 103—108). В таблице 2.1 представлены подходы этих четырех авторов к двум основным типам знания.
Таблица 2.1 Два разных типа знания Тип AТип B Оукшот Практическое (Традиционное) Научное (или Техническое) Хайек Рассеянное Централизованное Полани Неявное Артикулированное Мизес Об «уникальных событиях» О «классах событий» Экономическая теория (Знание типа В о знании типа А)Взаимосвязь двух видов знания сложна. Все научное знание (тип В) покоится на фундаменте неявного, неартикулируемого знания (тип А). Более того, научный и технический прогресс (тип В) непосредственно ведет к новому, более продуктивному и действенному практическому знанию (тип А). Точно так же экономическая наука сводится к накоплению знаний типа В (научных) о процессах создания и передачи практических знаний (тип А). Теперь ясно, почему Хайек утверждает, что для экономики как науки главный риск заключается в опасности того, что, поскольку экономическая теория состоит в теоретизировании относительно знания типа А, люди могут прийти к убеждению, что те, кто им владеет (ученые-экономисты или социальные инженеры), каким-то образом имеют доступ к конкретному содержанию практического знания типа А, которое люди постоянно создают и используют на предпринимательском уровне. Они могут даже дойти до полного пренебрежения конкретным содержанием практического знания, что столь справедливо критиковал Оукшот, полагавший, что самой опасной, чрезмерной и ошибочной версией рационализма является «утверждение, что знание, названное мною практическим, вообще не является знанием, что, собственно говоря, нет такого знания, которое не является техническим знанием» (Oakeshott 1991, 15).
2.4. Эксклюзивное, рассеянное знание