Кит Джозеф, наоборот, хоть и являлся в кабинете руководящей фигурой и человеком, чье мнение всегда учитывалось со всей серьезностью, определенно не был частью этого круга и никогда, насколько я знаю, в него не приглашался. Назначение Кита на пост министра социального обеспечения привело к тому, что его сострадательная, социально-реформаторская сторона взяла верх над его более консервативными экономическими убеждениями, хотя он сохранял глубокое недоверие к корпоратизму во всех формах. Его страстью стала необходимость найти решение проблемы «цикла лишений», приговаривающего поколение за поколением к жизни в бедности. Как и я, Кит получил высокорасходный «социальный» департамент, где шла, естественным образом, борьба между тем, чего он (как и я) хотел для своих программ, и требованиями о жестком контроле государственных расходов. Случайно или в том был его расчет, но Тед обеспечил, что двое самых экономически консервативных члена его кабинета были в стороне от принятия экономических решений, а принимали их те, на кого он имел максимальное влияние.
Джон Дэвис, бывший генеральный директор Конфедерации британской промышленности (КБП), ничего не знал о политике, когда после смерти Иэна Маклеода был назначен министром технологии, и он, конечно, подпадал под эту категорию. Джон мне нравился, но даже его самому горячему обожателю было бы трудно примириться с турбулентной промышленной политикой, за которую он теперь отвечал. Джон также представлял «бизнес», что, как полагал Тед с его скрытым корпоратизмом, играло некоторую «роль» в правительстве.
Наряду с Тони Барбером и Джоном Дэвисом Роберт Карр, министр по вопросам трудоустройства, был третьей ключевой фигурой, ответственной за экономическую стратегию в правительстве Теда. Он был значительно старше меня, и у нас были разные взгляды и темпераменты. Он был порядочным и трудолюбивым, хотя и не очень ярким человеком. Но у него была сложная, возможно, невыполнимая, задача попытаться заставить работать дефектный Закон о трудовых отношениях. Его репутация «левого», по меркам консерваторов, была не столь полезна, как можно было бы ожидать; профсоюзы обычно смотрели на левонастроенных консерваторов не как на сочувствующих, а как на менее искренних. Как министр по вопросам трудоустройства во время первой забастовки шахтеров (1972) и как министр внутренних дел во время второй (1974), он был среди немногих людей в те годы, столкнувшихся с трудностями такого уровня.
Среди этих немногих был Уилли Уайтлоу, в хронологической последовательности лидер Палаты общин, министр по делам Северной Ирландии и в конце концов министр по вопросам трудоустройства во времена трехдневной рабочей недели. У нас было мало общего, и ни один из нас, я уверена, не подозревал, как близко сойдутся наши политические судьбы. Поскольку Министерству образования в то время не требовалось серьезной юридической программы, наши пути редко пересекались. Но я уже знала, что Уилли был мудрым, надежным человеком, чьи манеры, голос и фигура делали его превосходным лидером Палаты общин. За обманчивой маской публичной фигуры, однако, скрывались острый политический ум и талант управления людьми.
После преждевременной смерти Маклеода переговоры об условиях нашего вступления в Европейское экономическое сообщество были поручены Джеффри Риппону. Хотя Джеффри и я формально происходили из одного круга, мы никогда не были близки. Мне всегда казалось, что он старался поразить оппонента скорее силой своей личности, нежели силой своих аргументов. Возможно, это было потому, что Тед дал ему задание добиться наилучшего из возможных соглашений в переговорах с ЕЭС – и это соглашение не всегда соответствовало нашим долгосрочным интересам.
У меня было впечатление, что двумя членами кабинета министров, которым Тед доверял больше всех, были Джим Прайер и Питер Уокер. Оба они доказали свою преданность. Джим был личным парламентским секретарем Теда в оппозиции, а Питер – организатором его кампании в борьбе за лидерство в 1965 году. Джим был министром сельского хозяйства и на этом посту прекрасно себя чувствовал, с его фермерским происхождением и румяными щеками, он стал заместителем председателя партии при Питере Кэррингтоне в апреле 1972 года. Жажда Питера Уокера «модернизировать» британские учреждения, должно быть, помогла ему стать ближе к Теду. Он вскоре стал главой огромного новосозданного Министерста по вопросам охраны окружающей среды, где с энергией запустил самую непопулярную реформу местных органов власти, завершившуюся введенной при моем управлении системой районных налогов – ценой гораздо большей бюрократии. Позднее он перешел в другой конгломерат – Министерство торговли и промышленности (МТП). Джим и тем более Питер были младше меня, но оба имели гораздо большее влияние на общее направление деятельности правительства. Хотя их политические взгляды сильно отличались от моих, я уважала их преданность Теду и их политическую эффективность.