Под тяжестью этого нового понимания жизни я бродила по дому. Дошла до комнаты с телевизором, обогнула диваны, встала у окна. Меня так и тянуло посмотреть на сад, где под молодыми саженцами магнолии (той, что цветет, но не пахнет) я похоронила снимки с УЗИ – единственные фотографии моих неродившихся детей. Магнолия, судя по всему, прекрасно прижилась. И вдруг откуда ни возьмись – молния. Ее будто Зевс метнул с неба; она прошила правую сторону моей головы до самого затылка. Меня отбросило на диван, я врезалась в кофейный столик. Телефон, таблетки, ручки, бумажки, пульты управления, подушки, сами диваны – все посыпалось, полетело в разные стороны, а я грохнулась на пол.
Кажется, я очень долго лежала не шевелясь. Воспоминания пожирали меня, а время замерло. Поразительно, как можно осознать, сколько ворсинок в ковре, как мало ярких цветов в комнате, как можно испытать благодарность за собственное одиночество. Кажется, я там и заснула, а может, потеряла сознание.
К счастью, в ту пору я наняла в Сан-Франциско трех молодых нянь (ирландок по происхождению), которые поочередно приходили помочь мне с Роаном – тогда я только усыновила его, и он был совсем крохой. Хоть я и была вне себя от радости, что наконец-то стала родителем, к тому моменту на моем счету уже было три беременности, прервавшиеся на шестом месяце, да и для молодой мамочки я была старовата. Мне было за сорок, и я определенно ничего не знала о воспитании детей.
Неужели мужчина, добившийся того же, что и я, стоил бы большего?
Следующие несколько дней я провела в каком-то забытьи. В один прекрасный момент я даже села в машину и попыталась самостоятельно доехать до больницы. У меня было очень смутное представление о том, где я нахожусь, и в какой-то момент я обнаружила, что остановилась у знака «Стоп!», правая стопа полностью онемела, и вся нога тоже начала неметь. Я посмотрела на деревья, послушала, что говорят по радио, и подумала: да у меня, наверное, сибирская язва. И я заревела, потому что всего две недели назад случилось одиннадцатое сентября. К счастью, кто-то припарковался рядом, помог мне добраться до дома и проводил прямо до порога. Я села за обеденный стол и сказала няне, что у меня ужасно болит голова. Она дала мне аспирин и, возможно, тем самым спасла мне жизнь.
На следующее утро у меня начала падать температура. Я взяла плед, вышла во двор и попыталась устроиться на солнышке. Но так и не смогла согреться. Тогда я поднялась наверх и легла в ванной на пол – он был с подогревом. Зазвенел телефон; через меня кто-то переступил. Я держалась руками за воздух над головой (мне казалось, что болит именно там), разговаривала сама с собой, плакала и стонала.
К счастью, телефон стоял на громкой связи – звонила Мими. Я хотела прокричать, но вместо этого просипела: «Мими, помоги мне».
Она настаивала, чтобы мне вызвали скорую.
Вместо этого позвонили моему гинекологу. Думаю, очень часто люди списывают все женские проблемы на одну и ту же причину: женские дела.
Гинеколог послушала мои стоны и велела померять давление, не вешая трубку. У меня были и тонометр, и дефибриллятор, поскольку все в моем доме, включая персонал и детей, регулярно тренируются делать искусственное дыхание и оказывать первую помощь. Давление у меня было высоченное, оба показателя хорошо за сотню. Врач сказал, что есть всего несколько минут, чтобы отвезти меня в больницу (вниз по улице), и ясно дала понять, что будет встречать нас. Именно она наблюдала меня после всех выкидышей и знала, насколько деликатна моя ситуация.
Меня запихали в машину (ноги уже не слушались). Я сидела на переднем сиденье, прислонившись к двери. Когда мы добрались до Калифорнийского тихоокеанского медицинского центра, грузный санитар открыл дверь, и я вывалилась вверх тормашками задом наперед прямо в его сильные объятья. И отключилась. Я успела. Можно было расслабиться. Каким-то образом я держалась до тех пор, пока не оказалась в безопасности.
Меня быстренько погрузили на каталку, а потом сразу повезли на компьютерную томографию, и шум от аппарата казался таким громким, что голова просто раскалывалась изнутри.
Когда я в первый раз пришла в себя, красавчик-доктор сказал, что прибыла скорая, которая перевезет меня в другую больницу. «У них там есть все, что вам нужно», – заверял он с ободряющей улыбкой. Двое молодых ребят подняли меня и переложили на другую каталку. Я снова отключилась. Колесо каталки врезалось в нижнюю часть автомобиля скорой помощи, и рывок вырвал меня из забытья. Я открыла глаза и чуть не ослепла от ярких солнечных лучей. Рядом со мной в ореоле белого света стоял парамедик. Честно говоря, я даже не была уверена, жива я или умерла. И снова отключилась.