— Да, боюсь, что чай темнит, — согласился барсук. — Всё дело в том, что в нём нет молока. Видишь ли, в настоящий момент я ограничен в деньгах и пытаюсь придумать способ для приобретения бесплатной молочной бутылки. К сожалению, мои компьютемиты не могут найти решение этой проблемы. Они буквально разворошены отсутствием ответа. Если хочешь, я подсветлю твой чай соком золотой рыбёшки...
Старик покопался в разбросанных вещах и снова повернулся к Алисе, сжимая в лапе маленькую рыбку. Девочка вскочила на ноги.
— Пожалуйста, не обижайте её! — закричала она.
— Эта крошка специально предназначена для чая, — пояснил барсук. — Она называется японской чайной рыбкой.
Старик помахал рыбьим хвостиком перед носом Алисы, но та вежливо отказалась от сока и чая.
— Скажите, — спросила она, — а вы, случайно, не капитан Хламизмат?
— Так уж вышло, причём, действительно совершенно случайно, что я являюсь одним и, вероятно, единственным капитаном Хламизматом, — признался барсук.
При этих словах он низко поклонился, и с его густых волос, раскрашенных чёрно-белыми полосками, слетело облако перхоти.
— А как тебя зовут?
— Алиса.
— Ты девочка, не так ли?
— Конечно!
— И, судя по всему, человеческая девочка?
— А что тут плохого?
Алиса вдруг заметила, что барсук на самом деле был наполовину человеком.
— Ничего... просто так, — изрёк челобарсук. — Прежде всего... хотя и не очень... но я мог бы сказать... боясь показаться невежливым... что в наши дни человеческие девочки встречаются не часто.
— Интересно, почему? — спросила Алиса, немного встревоженная такой новостью.
— Ах, это жуткое убийство! — внезапно вскричал Хламизмат. — Что же мне теперь делать? Убийство, убийство! Головоломное убийство!
— Да что тут у вас случилось? — спросила Алиса, напуганная криками капитана.
— Кто-то недавно убил паука, и гадоначальники решили повесить преступление на меня.
Челобарсук в отчаянии всплеснул руками.
— Для доказательства невиновности мне нужно предоставить алиби, а у меня его нет, понимаешь?
Алиса не могла взять в толк, при чём здесь убийство и какой-то Али Би. Возможно, этот Али Би был родственником или даже кузеном Али Бабы — того самого бедного дровосека из арабской сказки, который подслушал у разбойников слово "сезам" и пробрался в пещеру с сокровищами. Но даже если это было правдой, она всё равно не понимала, почему для доказательства невиновности капитану требовался родственник арабского дровосека. И почему этого парня не называли Али Биби?
— Я боюсь, что скоро гадоначальники арестуют меня, — пожаловался Хламизмат. — Какая несправедливость! И всё из-за какого-то глупого фрагмента составной картинки.
Алиса с любопытством прислушивалась к его словам, потому что этим утром сама собирала составную картинку. Правда, не до конца. (И если только "это утро" было тем же самым.)
— Что вы называете головоломным убийством? — спросила она.
— Алиса, — пропустив её вопрос мимо ушей и немного успокоившись, сказал барсук, — чувствуй себя в моём скромном жилище, как дома.
Девочка поблагодарила его, сделала глоток непросветлённого чая и осмотрела комнату, в которой она находилась. Скромное жилище Хламизмата страдало от крайней неопрятности. Оно битком было набито тем, что капитан называл "разнообразными объектами". В их число входили кони-качалки и банные мочалки, лягушачьи лапки и бухгалтерские папки, стенобитные тараны и кресты святой Анны, разноцветные карты экзотических стран, называемые Уретра и Женскийстан. А ещё тут имелась гитара на семь с половиной струн, спущенный шар для боулинга (Алиса не понимала, как его спустили), заплаканное зеркало, носовые кустики, набитое чучело свистящего рака и куча других предметов, которые она в глаза ни видывала, и о которых в уши ни слыхивала. (Особенно это касалось спущенного шара для боулинга, потому что тот уже не издавал никаких звуков и едва был заметен на полке.) Капитан Хламизмат тоже не отличался опрятностью. На самом деле он был ещё более беспорядочным, чем его комната. На старом барсуке пестрел лоскутный наряд, составленный из разных одежд, а его чёрные прядки волос до самых бровей чередовались с серебристыми полосками.
— Я смотрю, ты восхищаешься моим костюмом, — сказал капитан, отходя от рабочего стола, на котором возвышался холмик компьютермитника. — Как видишь, моя одежда выдержана в прекрасном хаотическом стиле. Она не стоила мне ни пенни, потому что я сшил её по самоучителю начинающего портного. Кое-кому приходится сводить концы с концами, если этот кое-кто авосеолог.