Адольф Найп положил папки на стол.
— Смотрите, мистер Боулен! — вскричал он. — Посмотрите, что я принес.
И он стал рассказывать, раскрыв папки и разложив чертежи перед изумленным маленьким человечком. Он говорил целый час, подробно все объясняя, а когда закончил, отступил на шаг и слегка покраснел. Затаив дыхание, он ждал приговора.
— Знаешь что, Найп? Я думаю, что ты голова. Осторожнее, сказал себе мистер Боулен. Обращайся с ним осторожнее. Он кое-что значит. Если бы только эта его длинная лошадиная морда и огромные зубы не производили такого отталкивающего впечатления. У этого парня уши будто листья ревеня.
— Но, мистер Боулен, она будет работать! Я ведь доказал вам, что она будет работать! И вы не сможете отрицать этого!
— Не спеши, Найп. Не спеши и послушай меня. Адольф Найп смотрел на своего шефа, с каждой секундой испытывая к нему все большее отвращение.
— Твоя идея. — зашевелилась нижняя губа мистера Боулена, — довольно оригинальна, я бы даже сказал, что это блестящая идея, и это еще раз подтверждает мое мнение относительно твоих способностей, Найп. Но не бери ее всерьез. В конце концов, приятель, какую мы можем извлечь из нее пользу? Кому нужна машина, пишущая рассказы? Да- и какая, кстати, от нее выгода? Скажи-ка мне.
— Можно я сяду, сэр?
— Конечно садись.
Адольф Найп присел на краешек стула. Шеф не сводил с пего глаз, ожидая, что он скажет.
— Если позволите, я бы хотел объяснить вам, мистер Боулен, как я пришел к этому.
— Давай, Найп, валяй.
С ним нужно держаться попроще, сказал про себя мистер Боулен. Этот парень почти гений. Это находка для фирмы. Его ценность можно сравнить со слитком золота, вес которого равен его собственному. Взять хотя бы эти бумаги. Ужасная чепуха. Просто поразительно, что он сам до всего этого додумался. Никакого проку, разумеется, от всего этого нет. Никакой коммерческой выгоды. Ни это еще раз говорит о том, что парень талантлив.
— Пусть это будет чем-то вроде исповеди, мистер Боулен. Мне кажется, я смогу объяснить вам, почему я всегда был таким… встревоженным, что ли.
— Выкладывай, что там у тебя, Найп. Сам знаешь — на меня можно положиться.
Молодой человек стиснул пальцы рук коленями а уперся локтями в живот. Казалось, ему стало неожиданно холодно.
— Видите ли, мистер Боулен, по правде, меня не особенно привлекает работа здесь. Я знаю, что я с пей справляюсь и все такое, но душа у меня к пей не лежит. Это не то, чем бы я хотел заниматься.
Словно на пружинах, брови мистера Боулена подскочили вверх. Он замер.
— Понимаете, сэр, всю свою жизнь я хотел стать писателем.
— Писателем?
— Да, мистер Боулен. Наверно, вы не поверите, по каждую свободную минуту я тратил на то, что писал рассказы. За последние десять лет я написал сотни, буквально сотни коротких рассказов. Пятьсот шестьдесят шесть, если быть точным. Примерно по одному в педелю.
— О Боже! И зачем тебе это?
— Насколько я сам себе это представляю, сэр, у меня есть страсть.
— Какая еще страсть?
— Страсть к творчеству, мистер Боулен. Всякий раз, поднимая глаза, он видел губы мистера Боулена. Они делались все тоньше и тоньше и становились еще более фиолетовыми.
— А позволь спросить тебя, Найп, что ты делал с этими рассказами?
— Вот тут-то и начинаются проблемы, сэр. Их никто не покупал. Закончив рассказ, я отсылал его в журнал. Сначала в один, потом в другой. А кончалось, мистер Боулен, дело тем, что они присылали. мне его назад. Меня это просто убивает.
Мистер Боулен с облегчением вздохнул.
— Очень хорошо понимаю тебя, старина. — В голосе его слышалось сочувствие. — Со всеми хоть раз в жизни случалось нечто подобное. Но теперь, после того как редакторы — а они знают что к чему — убедили тебя в том, что твои рассказы — как бы сказать? — несколько неудачны, нужно оставить это занятие. Забудь об этом, приятель. Забудь, и все тут.
— Нет, мистер Боулен. Это не так! Я уверен, что пишу хорошие рассказы. О Господи, да вы сравните их с той чепухой, что печатают в журналах, — поверьте мне, все это слюнявая невыносимая чушь… Меня это сводит с ума!
— Погоди, старина…
— Вы когда-нибудь читаете журналы, мистер Боулен?
— Извини, Найп, но какое это имеет отношение к твоей машине?
— Прямое, мистер Боулен, самое прямое. Вы только послушайте. Я внимательно просмотрел несколько разных журналов, и мне показалось, что каждый из них печатает только то, что для него наиболее типично. Писатели — я имею в виду преуспевающих писателей — знают об этом и соответственно и творят.