– Здравствуй, Судет. Почему вы пришли без приглашения?
– Дело не терпит отлагательств. Мардон землю роет в поисках этого низкоуровневого…
– Так, значит, этот юноша в столь низких уровнях уже досадил магическим орденам?
– Да, и уже засветился в общемировой трансляции.
– Ого!
– Вот тебе и ого. Кольцо скрытности я проиграл в карты. Так что для защиты от пижона ему жизненно нужно стать шаманом. Поможешь?
– О, ну конечно! Но, прежде чем мы начнём…
– То есть как это «мы начнём»? У тебя что, зеркала закончились?
– А я так и думала, что ты не в курсе. Но ты ведь следишь за характером последних обновлений? Интеграции моделируемой памяти, например?
– Какой трэш! Я правильно понимаю, что старый способ больше не работает? Совсем?
– Ну, зеркало по-прежнему нужно. Но вместо соответствующего заклинания теперь – квест для скопированного разума в смоделированном машинном времени. Самое забавное, что для постороннего наблюдателя это по-прежнему занимает минуты три. Пока идёт интеграция памяти.
– А для кандидата в шаманы? Впрочем, неважно. В трансляцию-то хотя бы машинное время не идёт?
– Нет. Но есть кое-что похуже. Теперь где-то полтора процента кандидатов в шаманы класс не берут.
– То есть как это не берут, вообще?
– Не, ну, способы, конечно, остаются.
– Да они что там, обалдели совсем наверху?
– Не волнуйся ты так! Отсеивают полных неадекватов. Да и как я уже говорила, обходные пути остаются.
Судет раздосадовано глянул на меня:
– Ладно, время поджимает. Ты что-нибудь понял из нашей беседы?
Раскрыв рот, я попытался сформулировать:
– Кажется… эээ… я должен пройти какой-то квест. В защищённом от трансляции… времени?
– Да, звучит странно, согласен. Но разве что для новичка. Все мало-мальски опытные давно уже в курсе. «Country for old man» сотрудничает со многими исследовательскими центрами. А исследования имплантации искусственных воспоминаний со временем только ширятся. Не знаю уж, что там ищут, но останавливаться явно никто не собирается. В общем, чем дальше, тем больше сталкиваешься с квестами для моделированной личности… Судет на секунду замялся, и шаманка сразу перехватила речь:
– Сначала ты говоришь, что время поджимает, а потом начинаешь тут! Всё будет очень просто. Сама я этот квест не проходила, но говорила с прошедшими. Там ничего сложного нет. В общем, твоё сознание скопируют и запустят в симуляции. Копия твоего сознания пройдёт… определённое испытание под руководством копии... другого сознания. Архитектура симуляции базируется на свойствах твоей личности. Субъективно симуляция обычно длится не больше дня, объективно и секунды не проходит. Потом воспоминания о симуляции загружаются в твой мозг, и ты делаешься шаманом. Всё понял?
Я обалдело кивнул. Вот это достижения науки-техники! Прямо не ожидаешь такого от всяких шаманских штук. Шаманка велела мне сесть напротив. Протянув мне зеркало, она достала бубен и сказала:
– Сейчас ты глянешь в зеркало и провалишься в симуляцию. Постарайся не раздражать тамошнего хозяина… и будь осторожен. Правила там примерно такие же, как и здесь. Ты справишься! Начинай!
И она начала ритмично трясти своим инструментом шамана – бубном.
Я посмотрел в зеркало.
В зеркале отразилось моё лицо. Некоторое время я пялился на себя в зеркало под шум бубна, пока мне не надоело. Лицо как лицо. А неплохо я его отредактировал! Особенно мне понравилась линия бровей.
Так, стоп. Долго ещё?
Я отвернулся от зеркала и вдруг понял, что в пещере кое-что изменилось. Во-первых, никакой шаманки рядом больше не было. На её месте сидел деревянный идол. Его топорные черты приблизительно изображали женщину с бубном. Минуточку! Бубен в руках этой деревянной статуи теперь ведь совершенно неподвижен? Но почему тогда продолжается странный стук? Он наполняет всю пещеру, этот звук такой мощный и пронизывающий… давно уже не похоже на бубен, если уж на то пошло. И доносится снаружи. «Ну что ж, пойдём, разберёмся» – сказал себе я за неимением других собеседников.
А пещера вокруг совсем не изменилась, отметил я, пробираясь наружу. Чем ближе я подходил к выходу, тем диковиннее казалось мне наружное освещение. Когда мы с Судетом вошли под каменные своды, мы оставили за собой обычный день, далёкий от заката. Сейчас же свет снаружи был совсем не такой – золотистый и на редкость неестественный. Он непрерывно перетекал из золотого в оранжевый и обратно, ослабевая и усиливаясь, пульсируя в такт этому странному стуку. Выйдя наружу, я так и встал.