Консул РФ в Танзании: «Ну, арестуют вас, конечно. Посидите недельку или месяц в тюрьме. Но я вас вытащу — еще и не таких вытаскивал: контрабандистов, мошенников, нелегалов … каких только русских людей не попадает в танзанийские тюрьмы. Впрочем, я думаю, что до тюрьмы дело не дойдет. Скорее всего, присудят крупный штраф и депортируют.
Куда депортируют? Трудно, сказать… откуда вы приехали? Из Кении? Может и в Кению тогда… в Россию вряд ли. Денег не хватит, дешевле тогда уж в тюрьму…»
Другие работники посольства РФ в Танзании: «Ой, лучше не надо. Они очень ревностно относятся к своим национальным паркам, а Килиманджаро вообще — основной источник доходов страны… В тюрьме здесь очень плохо, долго не протяните…»
Таковые сведения я и высказал своим товарищам. Сначала я решил доехать с ними до Каспера, а уже там определиться окончательно. Но, в день отъезда «восходителей» у меня случился очередной понос с температурой, и даже ехать в Моши я не рискнул.
Антон Кротов, поехал изучать внутренние области страны и восходить на вершину не собирался изначально. Кирилл Степанов сначала примкнул к восходителям, но потом отделился от них в Моши и поехал на озеро Танганьика на западе Танзании. Андрей Мамонов остался в РКЦ болеть малярией. Я же, после выздоровления от очередной амебы, хотел посетить городок Bagamoyo на севере от Дара, где находился мемориал и музей Ливингстона. К тому же, этот городок был самым близким к Занзибару, и оттуда могли обнаружиться частные корабли на заманчивый арабский остров. Еще севернее, находился город Tanga — который был самым мусульманским во всей восточной Африке, где тоже интересно было побывать, ибо меня уже давно мучила ностальгия по арабскому гостеприимству.
На Килиманджаро отправились: В. Шарлаев и О. Костенко + С. Лекай и О. Сенов.
Надеюсь, кто-нибудь из них сам подробно расскажет читателю о своих приключениях на восхождении, я же только кратко расскажу о том, чем все закончилось, но в своем месте по ходу путешествия.
Климат в Дар-эс-Саламе, как я уже говорил, очень жаркий и влажный. По берегу океана во время отлива гниют выброшенные волнами на песок водоросли. Они усугубляют своим запахом и без того тяжелый воздух. В жаркий полдень можно стоять под холодным душем долгое время, потом вытереться насухо, надеть чистую майку, пройти до ближайшего хлебного магазина и снова майка будет мокрая от пота. Поэтому, все поездки по Дару лучше совершать либо ранним утром, либо под вечер.
Я выехал из РКЦ в шестом часу вечера. Сменив три «Тойоты», оказался к темноте в какой- то деревне, где асфальт кончался. С помощью фонарика остановил грузовик. В кузове его, под брезентовым тентом, уже тряслись два местных автостопщика. Водитель и пассажиры знали английский лучше меня, так что с денежными вопросами проблем не возникло. Мешало другое:
я не мог стоять в кузове прямо, а только согнув шею, упирался макушкой в брезент, и все время бился головой о железный каркас крыши. Пустой грузовик прыгал на каждом ухабе, поднимая сзади длинный шлейф пыли, хорошо различимой в свете полной луны. Когда устал болтаться на ногах и набил несколько шишек головой, попробовал сесть на рюкзак. Но теперь я подлетал на ухабах вместе с рюкзаком почти на метр и с грохотом падал на деревянный пол.
Низкорослые попутчики ехали стоя и только веселились на мои акробатические номера.
В восемь часов высадили на въезде в Богомойо. Кругом ни огонька, деревянные дома-сараи залиты только лунным светом. Даже чаю негде попить. Вышел к океану. Вода ушла от берега на сотни метров — лунная дорожка блестит по жидкой грязи обнажившегося дна. На берегу лежат длинные черные лодки, выдолбленные из целого бревна и с двумя короткими поплавками на поперечных распорках. Людей нет.
Только стал искать место для установки палатки, как по пляжу едет автомобиль. Кто бы это мог быть? Наверное, менты. Лучше спрятаться за пальмами. Но катафоты на моем рюкзаке слишком заметны в свете фар. Машина свернула к пальмам, а я свернул в развалины какой-то крепости и сел на рюкзак. Ведь если они подумают что я убегаю, значит им очень захочется меня догонять. Сделал вид, что любуюсь полнолунием.
Подходят два офицера с фонариками:
— Иностранец? Что ты здесь делаешь?
— Ничего. У меня все в порядке. Смотрю на большую луну.