Выбрать главу

Люк заварен вакуумом. Команда пробивается сквозь него и открывает дыру в глубокую безвоздушную тьму, которая сдается под натиском радара и лучами нашлемных фонарей: подготовительный отсек, в альковах все еще висят скафы, инструменты и протезы для работы в космосе аккуратно разложены по полкам. Все девственно чисто. Если бы не вакуум, то кажется, прямо сейчас загорится свет, а какие-нибудь свеженькие споры вывернут из-за угла с распростертыми объятиями.

В дальнем конце отсека зияет пасть внутреннего люка.

Хейнвальд проводит механическую проверку, замеряет мощность, подает сигнал на проводку, после чего докладывает:

— По нулям.

Солуэй хмыкает. Вруман вообще не реагирует. Они оба переносят модули таксикарта из челнока в коридор. Все компоненты легкие и префабрикованные — а гравитация здесь максимум две десятых «же», — но все равно есть что-то смутно забавное в том, как споры таскают такую огромную ношу на собственных плечах. Как муравьи в скафандрах, которые, даже не задумываясь, тягают грузы в десять раз тяжелее себя.

Хейнвальд выходит в коридор и начинает собирать карт, пока остальные тащат из челнока трехбаллонный кислородный компрессор. В собранном виде транспорт может пролезть в любое отверстие не уже стандартного опускаемого люка; но его можно и разобрать по щелчку, если надо будет передвигаться по более жесткой поверхности — а скорее всего, так и будет, если принять во внимание полученные разведданные.

Коридор скрывает тьма. Солуэй проверяет карту на навигаторе, ищет последние апдейты и указывает вправо:

— Сюда.

Они забираются в седла; Вруман на месте водителя впереди, Солуэй и Хейнвальд сзади по бокам. Прожектор транспорта, вспыхивая, оживает, освещает ничем не примечательную палубу, уходящую влево и слегка вниз. Боты быстро встают в строй, запрограммированные на стандартное сопровождение: один впереди, один сзади, еще один ждет рядом, готовый занять место того напарника, который помрет первым. Солуэй наблюдает за роботами, поворачивается к Хейнвальду, но отражение его забрала в ее шлеме наполовину скрывает лицо Сьерры.

Ни единого звука, только дыхание.

Они выдвигаются.

* * *

Через десять кликов они теряют первого бота, где-то на изограве в четыре десятых.

Команда делает короткую передышку после разлома, который сломал коридор, как позвоночник, и более глубокую его часть из-за этого ушла на два метра вправо. Понадобилось больше двух килосекунд, чтобы разгрести обломки и освободить хотя бы небольшой проем, разобрать карт, перенести все его куски дальше и снова собрать уже с другой стороны. В передатчиках до сих пор гуляет эхо от напряженного пыхтения, когда Хейнвальд посылает авангардного бота разведать местность. Тот невозмутимо плывет вперед, исчезает во тьме за поворотом. Десять секунд спустя вспышка ослепительного света проносится по забралу Хейнвальда, и канал умирает.

— Эй, вы видели?.. — Вруман смотрит вперед. — Там сейчас что-то сверкнуло, дальше по коридору…

Они медленно отправляются туда. Свернув за угол, видят: дыра в переборке, щит питания, развороченный, без сомнения, тем же сейсмическим сдвигом, что расколол коридор позади. Голубая молния судорожно искрит внутри, безмолвная, мягкая, почти красивая. В нескольких метрах впереди на палубе лежит труп бота, он завалился на спину и походит на огромного опаленного жука.

— Наверное, подлетел слишком близко, — говорит Вруман. — Дуговой разряд хватанул.

Хейнвальд оглядывается через плечо на Солуэй, та мудро держится на безопасном расстоянии.

— Сьерра, есть другие проходы?

— На карте нет. Но в ней полно пробелов; если хочешь вернуться, то придется идти неисследованным путем и надеяться, что нам повезет. Или можем снова выйти к поверхности и посмотреть, нет ли у Шимпа новых данных.

— Наши костюмы экранированы, — замечает Вруман. — Снаружи только керамика и пластик, когда уберем антенны.

Он прав; в их экипировке нет проблемной облицовки для воздушной подушки, из-за которой боты так уязвимы для окружающего электричества.

И все же…

— Придется всю электронику сгрузить на карт.

— Так она нам и не нужна, — замечает Солуэй. — Остаток пути можем пройти на ногах.

— Неужели!

Вруман говорит так, что Хейнвальд прямо представляет, как Ари закатывает глаза.

— Да тут кликов тридцать или около того. Ты против того, чтобы немного размяться?