Памяти Джина де Ченси
1
Там они и были – Деревья на Краю Неба.
Так их звала Винни. Остальные люди звали их по-разному: объекты Керра-Типлера, таможенные будки, некатастрофические единицы, портальные колонны…
Я-то всегда звал их цилиндрами. Они и были цилиндрами, некоторые такие огромные – высотой до пяти километров. Они выстраивались по обеим сторонам дороги, словно невероятно крупные дорожные указатели, невозможно черного цвета, чернее, чем межзвездное пространство, которое они искривляли, искажали и склеивали по желанию своих создателей и для нашего блага. Все в них было невероятно. Говорили, что они вращаются с невероятной скоростью, хотя их гладкие поверхности не давали тому никакого подтверждения. На них провели несколько экспериментов, измеряя допплерову переменную входящих частиц и хокинсову радиацию исходящих. Но колониальные власти наложили почти постоянный запрет на публикацию данных и даже теоретических работ, которые касались порталов. У нас только ходили всякие слухи про них. А слухи были такими: результаты были невероятными и невозможными.
Их скорость вращения оказалась больше, чем скорость света.
Так не могло быть, но именно так и было.
– Какая у нас скорость, Сэм?
– О, вполне прилично плетемся вперед. Если подвинешь взгляд на пару миллиметров вправо, то и сам прочтешь все данные.
– Ты же знаешь, я не могу считывать показания инструментов и вести тяжеловоз в одно и то же время.
– Господи помилуй, а я-то собирался предложить тебе жевательной резинки…
– Кончай молоть чушь, Сэм.
– Ай-яй-яй, да разве так можно разговаривать с родным отцом? – Тут Сэм сочно фыркнул своим плавно-скрипучим голосом, если только можно так нелепо описать его голос. Это, к сожалению, единственный способ, каким я могу его описать, этот звук. Он никоим образом не напоминает голос моего покойного отца, разве что эмоциональной окраской и интонациями. У меня никогда не было времени записать голос Сэма, чтобы упорядочить схему звуковых волн после того, как я заказывал матрицу для компьютера.
А Сэм продолжал:
– Мы как раз на борозде. Забудь о цифрах. Я поставлю ее на постоянную скорость.
Я посмотрел на показатели различных приборов, строки цифр, которые висели в воздухе у меня перед глазами по обе стороны от моей линии взгляда. Они были расположены так, что могли спрятаться за слепыми точками сетчатки, и на первый взгляд не мозолили глаз. Однако если посмотреть на них прямо, они становились хорошо видны. Обычно я их выключал. Если только чуть повернешь голову, они больше всего напоминали вредных светлячков, которые мельтешат перед глазами.
– Ладно, замечательно. Все привязались?
Роланд Йи был на сиденье стрелка.
– Проверю, – сказал он.
– Мне кажется, нам тут вполне безопасно, я имею в виду сзади, – доложил Джон Сукума-Тейлор.
Я рискнул посмотреть назад. Сьюзен Дархангело и Дарья – Дарла Петровски, в девичестве Ванс, сидели в ремнях безопасности на заднем сиденье. Пятерых кабина вмещала без всякого неудобства. Я слышал крики и брань в кормовой кабине – там было маленькое жилое пространство, которое использовалось для длительных перегонов.
– Эй, Карл! – проорал я. – Лори там привязана?
– Пытаюсь скрутить ее, как свинку, которую тащат на базар… Да дай же ты мне свою чертову лапу!.. Такое ощущение, словно кошку связываешь!
– Лори! – заорал я. – Будь хорошей девочкой!
– Со мной-то все в порядке. Ради бога! Пустите меня…
– Поймал!
– Со мной все в порядке, говорю тебе!
– Послушай, у тебя была контузия, – сказал ей Карл. – А теперь веди себя как следует, потому что останется только завернуть тебя в пеленки и перевезти с остатками груза там, в трейлере.
– Пошел ты на…
– А ты думаешь, я не знаю, что означает это старинное выражение? Тебе постыдиться надо такого языка, ведь ты девушка…
– Долбала я тебя!
– Ай-яй-яй, как нехорошо! И ведь такая хорошенькая.
Я настоял на том, чтобы Лори привязали к моей койке, на время наших проскоков через портал. Она получила отвратительный удар по голове на Плеске, во время нашего бегства из морского чудовища Фионы. Я не хотел никак рисковать. Проскок через портал иногда бывает не самым приятным и легким, а пока что нам совсем не было ясно, насколько Лори в порядке. Она жаловалась на головные боли. Вполне нормально, но я хотел быть уверен в том, что происходит. За ней нужен был глаз да глаз. Как бы там ни было, нам надо было спешно удирать с Плеска, а следующая планета на дороге, Снежок, вполне оправдывала свое название. Никто и практически ничто там не могло жить. Теперь мы находились на планете, которую поэма путешественников, прочитанная Винни, называла Землей-где-не-на-что-смотреть. Так, по крайней мере, перевела эти слова Дарла. Ну что, Винни, очень метко. Планета – по крайней мере, эта ее часть
– была очень похожа на старые фотографии Марса, над которыми я часами в детстве проводил время. Это была планета огромных равнин, забросанных булыжниками и галькой, между которыми был насыпан песок. И так бесконечные километры. Кроме того, что песок был зеленовато-серый, а не сочный, инопланетный красный, очень похоже на Марс. Но тут жили и люди. Наверное, люди, такие, как мы, если почтовые купола могут с точностью сказать, что тут проживают гомо сапиенс.
Это была Консолидация Внешних Миров, лабиринт планет, связанных между собой Космострадой, но с них не было дороги обратно на земной лабиринт.
Нет пути домой.
Но я пока об этом не думал. Один из моих проклятых светлячковых приборов мигал желтым.