Азара была отделена от Женского двора стеной, высотой в сорок локтей (17,5 м). На ней были выставлены трофеи, захваченные Хасмонеями и Иродом у врагов. Весь пол был вымощен драгоценным мрамором. Справа располагался бет митбахим - место, где происходил забой жертвенного скота.
По центру, перед притвором здания самого Храма, находился жертвенник всесожжения - мизбах ха-ола. Пятидесяти локтей в длину и ширину (22 м), возвышаясь на пятнадцать локтей вверх (6,5 м). На нём горели три охапки дров. На первой сжигались части жертвенных животных и их тук (жир). На второй охапке воскуривался ладан, третья была самая большая. Там происходило сжигание туши животного целиком.
Между алтарём и самим Храмом располагалась большая медная чаша омовения с двенадцати кранами. Для того, чтобы священники могли омывать свои руки и ноги.
Само здание Храма впечатляло своими размерами. Оно на сто локтей вверх взмывало к небу свою кровлю (43,5 м). Словно царская корона, она вся была усеяна золотыми, острыми спицами, длинной в локоть (43 см). Чтобы птицы не могли садиться на неё, оскверняя своими нечистотами. Кровлю окружала балюстрада в три локтя высоты (1,3 м). Здание прочно покоилось на гигантском основании. Размеры огромных белых мраморных плит достигали сорока пяти локтей в длину (19,5 м), шести в ширину (2,6 м) и пяти в высоту (2,1 м).
На Фасаде здания, вместо двух колонн Храма Шломы - Воаза и Йахина - возвели четыре колонны коринфского ордера. Над воротами притвора была закреплена огромная виноградная лоза с кистями в человеческий рост. Это был один из символов Исраэйля. Притвор прикрывали Великие ворота, имеющие две двустворчатые двери. Двадцати локтей ширины (8,7 м) и сорока локтей высоты (17,4 м). Их покрывал слой тонкого золота, которое пожертвовал Храму Ирод Великий. Они были настолько тяжелы, что открывались при помощи двадцати коэнов. Сейчас они были распахнуты настежь. Было видно, что эти ворота изнутри прикрывала богатейшая завеса состоящая из четырёх цветов: белой, голубой, алой и пурпурной. Такая же как и завеса Скинии, с изображениями звёзд, висящая на золотом пруте и закрывающего Святая Святых.
В большие праздники входная завеса была приоткрыта, чтобы народ мог видеть внутренность Святилища. Внутри притвора можно было увидеть, как с потолка свешиваются большие золотые цепи, по которым молодые коэны могли взбираться для ухода за венцами в окнах Храма. Само здание, состоящее из белого и зеленоватого мрамора, ослепляло, отражая солнечные лучи. А расшитое золотом и серебром, только усиливало этот эффект.
Из притвора вышел статный коген, со свитком в руках. Спустился по двенадцати высоким ступеням и остановился около Духана. Хор и музыка утихли и он, раскрыв свиток, стал читать Тору. При каждом упоминании имени Элохим, иудеи падали ниц, а затем вновь вставали. В конце своей речи он произнёс благословение когенов - Биркат-Коханим.
- Да благословит тебя Элохим и сохранит тебя!
Да озарит Элохим лицо Своё и помилует тебя!
Да обратит Элохим лицо Своё к тебе и даст тебе мир!
После этого иудеи стали понемногу расходиться.
Уходя из Храма, после служения, иудеи не отворачивались от него спиной, а шли кругом по Храмовой горе, держась правой стороны. На всём пути они должны были тринадцать раз пасть ниц.
Вышли из Храма и Йешуа с учениками, при этом его братья где-то затерялись среди многолюдства толпы.
Выйдя во двор язычников, они стали пробираться к выходу. И тут, Йешуа увидел промелькнувшую фигуру Хейлеля. Это было всего лишь мгновенье, между ходящим народом, но и этого было вполне достаточно, чтобы учитель остановился как вкопанный. И тут он краем уха услышал сторонний разговор.
- Я вижу ты человек бедный, пришёл издалека, дорога была трудная, на барашка денег совсем нет. Ай-яй. А без жертвы иудею никак нельзя. Вот, возьми у меня голубя. А хочешь, голубку отдам. Самую лучшую бери. Для тебя ничего не жалко. Всего за шесть тетрадрахм отдам. Бери. (24 динария).
- Ай! Зачем у него берёшь? - тутже вклинился другой торговец. - Посмотри лучше на моих. Какие все красивые и резвые. Посмотри как к тебе просятся. Ая-яй. А на него плюнь. Тьфу. Нехороший человек. Такую цену просит с приезжего. У меня бери, всего за десять дидрахм отдам. (20 динариев).
- Э! Не слушай его. Кого не спроси, все скажут, что он жадный. Своих голубей голодом морит. А у меня, ты только посмотри, все откормленные, все холёные. Эх, для тебя за четыре серебряника отдаю. (16 динариев). Прямо как от сердца отрываю.