Выпустив из руки камень, отшельник развёл руки в стороны. Народ тихо загомонил. И вот один, за ним второй, третий стали подходить к нему люди. Глядя ему в глаза, они рассказывали о своих согрешениях. После чего отшельник зачерпывал ладонями воду, возливая её словно елей на склонённые головы иудеев.
- Будь чист и соблюдай закон Йегова, Элохим нашего, - говорил он, при этом отпуская прощённого.
Левий задумчиво глядел на них, теребя подбородок. Речь отшельника, всколыхнула в нём совесть ещё более прежнего. Он и хотел бы подойти омыться, успокоить мятущуюся душу, но видя поведение почитаемых во всём народе фарисеев, так и не решился.
И тут, он заметил того самого пастуха в полосатом хитоне. Он так же, как и все омывающиеся до него, не спеша приближался к пустыннику.
Левий глубоко и с сожалением вздохнул, после чего устремился вслед за легионерами.
Тем временем, чем больше проповедник смотрел на этого, идущего к нему, ничем не примечательного иудея, тем больший трепет его охватывал. Ведь ничего особенного в идущем не было, но какое-то смутное ощущение нереальности, необычности происходящего, заставляло волны мурашек срываться с места, пробегая по всему телу.
Наконец, тот подошёл вплотную и просто улыбнулся. Пустынник посмотрел ему в глаза, и его охватило чувство благоговения. Словно он заглянул в Святая Святых, где некогда покоился Ковчег Завета. Этого сокровенного свидетельства присутствия Элохим среди детей Исраэйля.
- Йегова, Элохим мой! “Ныне, Элохим мой, да будут очи Твои отверсты и уши Твои внимательны к молитве на месте сем.
И ныне, подымись, Йегова Элохим, в место покоя Твоего, Ты и ковчег могущества Твоего. Священники Твои, Йегова Элохим, облекутся во спасение, и благочестивые Твои да возрадуются добру.
Йегова Элохим! Не отвергай лица помазанника Твоего, вспомни благочестие Давида, раба Твоего”, - прошептали губы отшельника, едва сдерживающего себя от того, чтобы не пасть на колени. - Это мне надобно омыться от тебя, и ты ли приходишь ко мне, к простому, грешному пустыннику?
- Оставь это теперь, ибо так надлежит нам исполнять всякую правду, - смиренно сказал подошедший.
- “Да будет благословенно имя Элохим во веки веков, ибо мудрость и сила – у Него.
Он меняет времена и сроки, свергает царей и возносит их, даёт мудрость разумным и знание – способным понимать.
Он открывает глубоко скрытое и сокровенное, знает то, что во мраке, и свет обитает с Ним.
Тебя, Элохим отцов моих, благодарю и славлю, ибо Ты дал мне мудрость и силу, а ныне поведал Ты мне то, о чём мы просили”.
При этих словах он зачерпнул полные ладони воды, возливая на склонённую голову иудея. И тут отшельник услышал голос, казалось бы шедший разом отовсюду.
- Се, есть Сын Мой возлюбленный, в котором Моё благоволение.
Сквозь затянутое облаками небо, неожиданно блеснуло солнце, и его тонкий луч, словно перст Предвечного, осветил молящегося в водах Йардена омываемого. И внутри этого луча, плавно спускалось что-то полупрозрачное. Больше всего походившее на голубя, сотканного из разогретого, колеблющегося густого воздуха и белёсой дымки утреннего тумана. Чем ниже опускался голубь, тем прозрачнее он становился. И наконец, над самой головой иудея, он полностью растворился в воздухе.
Пустынник, с округлившимися от трепета глазами, отступил на шаг, и обернувшись, хотел увидеть зачарованно смотрящих на это чудо детей Исраэйля, но увидел только тихо гомонящую толпу народа, обсуждающую свои дела и прошедшую недавно проповедь. По направлению к городу уже медленно потянулись первые ручейки людей. В их числе он заметил и недавних своих оппонентов, фарисеев и соферим, а так же удаляющиеся повозки мытаря, в сопровождении конвоя солдат. Но никто из пришедших сегодня к Йардену, не заметил чуда, не воспринял произошедшего как дОлжно. Он вновь обернулся к омываемому иудею с немым вопросом в своих глазах. Как? Как они этого могут не видеть, не чувствовать, не осознавать?
- Ещё не время. Урожай только поспевает, - улыбнулся ему иудей. - Мой путь только начинается. Дух Отца моего влечёт меня. Мне пора идти.
- Если бы я только мог... - начал было пустынник.
- Нет, - с грустью в глазах покачал головой иудей. - Вспомни светоликого Моше, стоящего на хребте Аварим, но даже не дерзнувшего ступить в Землю Обетованную. Что Отец Небесный заповедал нам, то и надобно исполнить.
У отшельника на глазах непроизвольно навернулись слёзы. Он всей душой хотел последовать за этим необычным человеком, но не смел перечить Духу Элохим, воззвавшего его из пустыни. А тем временем, этот необыкновенный иудей, на которого так и не обратили своего внимания люди, пройдя сквозь уже редеющую толпу, направился на запад от Йарденской долины. В сторону иссушённой, выжженной солнцем пустыни.