И действительно, если «буй туре» понимать по–русски — «буйный бык», то это несомненно подозрительный эпитет, нехарактерный для славянской поэзии в целом.
А. Мазону возражают: в старых русских текстах стречаются «подобного рода клички», например, воевода «Волчий хвост», встречаются личные имена, заимствованные из мира животных («Ворон», «Волк», «Собака», «Воробей», «Бык» и т.д.)
Но, во–первых, эти имена — клички простолюдинов, а не князей. Во–вторых, термин «тур» даже не в качестве имени–прозвища, а в обычном употреблении никогда не встречается с определением, не говоря уже о таких необычных эпитетах, как «буй» или «яр». А в эпоху постоянного эпитета такое разнообразие — неоправданная роскошь: «комонь» всегда «борзый», «волк» всегда «серый» (или по–тюркски «бозый», «босый», от боз, бос — серый), ворон всегда «чёрный». Море — синее, трава — зеленая, солнце — светлое.
Чем же заслужил не очень популярный «тур» — буйвол, сразу два эпитета, и притом такие редкие. Если бы Автор хотел передать прилагательное «буйный» в краткой форме, то, вероятно, получил бы «буйн», «буен», а не «буй».
Буйные
…Святослав Киевский трижды рекомендует Игоря «буим». Мне кажется, термин «буй» входил в число титулов, выражая какую–то ступень княжеской иерархии в Киевской Руси.
В тюркских языках варианты буй, бий, бай, бей, бой — применялись к людям, пользующимся властью и уважением.
В Златом слове есть случаи оригинального употребления интересующего нас эпитета. Святослав, обращаясь к князьям с призывом встать на защиту Русской земли, находит каждому достойное, уважительное определение. И вдруг почему–то к четырем князьям он обращается буквально на ты.
…Ты буй Рюриче и Давыде!
Не вам ли вои злачеными шеломы
по крови плаваша?
…А ты буй Романе и Мстиславе!
Храбрая мысль носить ваю умъ на дело.
Переводят так, как и понимал Переписчик–16:
…Ты буйный Рюрик и Давид!
…А ты буйный Роман и Мстислав!
Много буянов в «Слове». От Святослава ожидаешь более вежливого обращения. Местоимение «вы» ему, как и Автору, известно, и в данных примерам оно было бы к месту. Мне думается, грубияном сделал Святослава Переписчик.
В оригинале, вероятно, было следующее:
…Аты буй Рюриче и Давиде!
…Аты буй Романе и Мстиславе!
Сие обращение переводится с тюркского: «Именитый», букв. «Высоко именный»:
…Именитые Рюрик и Давид!
…Именитые Роман и Мстислав!
Действие метода народной этимологии, примененного Переписчиком, а вслед за ним и остальными исследователями, прекрасно иллюстрируются этим примером.
Тюркизм «аты буй» сохранился благодаря своей невидимости: простота и благозвучие (вернее — созвучность славянским лексемам) спасли термин от калькирования или переделки.
Восьмимысленность
Меньше повезло другому тюркскому определению. Святослав обращается к Галицкому князю со словами:
«Осмомысл Ярослав!»
Мусин–Пушкин никак не объясняет прозвище.
Свод толкований эпитета «Осмомысл» дан В. Н. Перетцем. Лучшее из них предложил Ф. И. Покровский. По его мнению, это прозвище было как бы обобщением «восьми наиболее важных забот, которые занимали князя Ярослава в его государственной деятельности»2. Современные комментаторы согласились с этим объяснением. В. И. Стеллецкий: «Ярослав был крупным государственным деятелем, известен был своим красноречием.
Все это и выразил автор «Слова» эпитетом Осмомысл (т.е. заботящийся одновременно о восьми различных делах), который в других древнерусских памятниках не встречается»3.
Таким образом, «Осмомысл» понят как «Восьмимысленный».
…В казахском эпосе, если хотят высоко представить джигита, всесторонне развитого, умелого и в бою, и в любви, в искусстве, в труде, в красноречии и науках, то называют его «Сегiз кырлы». Эпитет буквально переводится современным русским словарем «Восьмиугольный» или «Восьмигранный».
Древнерусским языком перевелось бы — «Осмомыслый или в форме краткого прилагательного «Осмомыслъ».
Проверим: «Осьм» — восемь (древнерусский и старославянский), мыс — угол, грань (древнерусский и старославянский), лъ — суффикс краткого прилагательного.
Чистая калька. Авторская? Едва ли: тюркские выражения характеризуют речь Святослава. Ни в каком другом куске «Слова» мы не встретим такого скопления тюркских слов и фразеологизмов, как в отрывках, относящихся к Святославу (сон Святослава, толкование сна боярами, Златое слово).