Так в романе красочно описано сражение греков в союзе с кипчаками против печенегов. Эта битва действительно состоялась в 1091 году, и завершила шестилетнюю войну Византийской империи с печенегами. Кипчаками в том сражении руководил Тугра–хан и Боняк, известные и русским летописям. Греками — Алексей Комнин. И Бакуриани (добавляет автор романа). Хотя последний, по сообщению той же Анны Комнин, погиб в битве с печенегами в 1086 году в самом начале войны, в первой же схватке. Смерть его описана в «Алексиаде»: «Доместик (Бакуриани) яростно сражался, с силой набрасывался на врага, но ударился о дуб и тотчас же испустил дух» (стр.202).
Хан Артык — отец Кончака и Турандохты (жены Давида IV). Его возвращение в степь описано в летописной легенде. Сырджан, брат его, прискакал на Кавказ, где Артык обитает уже долгое время. Он не поддается уговорам вернуться на родину. И тогда рассерженный брат выхватывает из–за пазухи клок травы степной. Запах сухого стебля полыни бросает Артыка на коня… Летопись приписывает ему слова «да лучше есть на своей земле костю лечи нели на чуже славну быти».
Эта же мысль выражена в казахской пословице: «Ботен ельде султан болганша озь елшде ултан бол» — «чем быть султаном в чужой стране, лучше — нищим на своей земле».
Сын Артыка — Кончак помогал нескольким русским князьям восходить на киевский престол. Его активнейшее участие в политической жизни Руси освещено летописями. Он удостоился чести стать героем «Слова».
Сын его Юрии Кончакович руководил кипчакскими воинами в битве с монголами на Калке. Там же и сложил голову.
…О кипчаках нет ни одного научного исследования.
С горькой гордостью должен констатировать тот факт, что тема «кипчаки» стала появляться в казахской литературе лишь в последние десять лет, после моих исторических циклов «Дикое поле» и статей о «Слове» (1961–65 гг.). По моему «заказу» Морис Симашко написал повесть «Емшан» о мамелюке Бий–Барсе, и Юрий Плашевский — роман «Кипчакская стезя».
Ученых же пока всколыхнуть не удалось. Историки наши до сих пор пребывают в состоянии летаргической спячки. Никогда не забуду январь 64 года. В каталоге библиотеки Академии наук Казахской ССР я обнаружил русское издание «Хроники Вриенния» (1890 год).
Вриенний — муж Анны Комнин, и сопоставление его хроники с «Алексиадой» (дореволюционное издание которой мне было известно) могло и уточнить некоторые моменты в истории союзных отношений кипчаков с Византией, и дать новые сведения, упущенные Анной. Послав заказ, с нетерпением ждал…
Я разрезал листы хроники Вриенния расческой.
Теперь, отправляясь в библиотеку академии, я запасаюсь костяным ножом для разрезания бумаг. Многие дореволюционные источники по кипчакам в нашей библиотеке вскрыты мною.
…Однажды Сергей Николаевич Марков, поэт–историограф, приехав в Казахстан, побывал на одном писательском пиру.
Он рассказал мне об этом событии, тряся головой от удивления: «Как можно не знать элементарных вещей!..» Контакты человека переполненного с пустотой всегда кончаются удивлением обеих сторон.
…а я одинок за столом -кипчаков живые потомки
забыли о славном былом,
но русская муза готова,
склоняясь на пыльный гранит,
прочесть половецкое слово
на жаркой груди пирамид… —
написал он после того застолья.
В 1929 году опубликован рассказ С. Н. Маркова «Синие всадники», выдержки из которого могут дать хотя бы конспективное представление о последнем этапе биографии исторических кипчаков:
«Мне пришлось два дня делить хлеб и табак с двумя кавалеристами из национального эскадрона. Они носили толстые, как сугробы, белые фуфайки, начищенные сапоги со шпорами и синие мундиры и штаны. На черных крючках вагонных полок висели две фуражки, отмеченные красными звездами… Рядом с фуражками как маятники качались шашки в черных ножнах. На убогой станции Тонкерыс в двери вагона втиснулся беспокойный старец в огромной бараньей шубе. Он разыскивал место и таскался по вагону, держа в руках новое седло со связанными на луке стременами. Один из кавалеристов вежливо освободил новому спутнику кусок наших нар.
— Хорошо, хорошо, воины, — заверещал старик, сбрасывая шапку с потной головы.— Ваши мечи не упадут с крючков на мою недостойную голову? Слушаю покорно ваши мудрые ответы. Я из племени Джетыру, из рода Тама…»