Молодой маггл смотрел вдаль, щуря глаза и чему-то улыбаясь. Оказалось, он ждал друзей. Хохочущие деревенские мальчишки, кто постарше, кто помладше, вместе с этим весельчаком вошли в дом. Небо потускнело, серея, набухли и раздулись тучи. Куры с беспокойным кудахтаньем забежали в укрытие курятника. Начался осенний дождь.
– И как часто вы приходите вот так... смотреть?
Купол защитного заклинания дрожал под каплями, но ни одна так и не пробилась сквозь него. На этот раз девушка услышала, глухо вздохнула и призналась:
– Не так часто. Обычно когда мне грустно или тяжело на душе, – и тут она словно опомнилась и поспешно зажала рот ладонью. Зазвенели подвески на магическом браслете. Забавная реакция. Будто Драко и не знал, что некогда три ночи стали сущим адом не только для него, но и для неё. Он раньше и подумать не мог, что этот процесс может быть настолько мучительным.
– Не волнуйтесь. Я, как вы могли подумать, тоже хотел... проветриться.
– Да, пожалуй, я могу быть с вами вполне откровенна, – она опустила тонкие руки. Надежда вновь увидеть маггла была напрасной, едва ли он выйдет с друзьями из тёплого дома под холодный дождь.
– А почему, – решился спросить Драко, – вы вообще его полюбили? Я имею в виду, как вы вообще узнали о нём? Ваши родители наверняка убеждены, что родных стен поместья вы не покидали.
– Я... нет. Тут другое. Мне было скучно, наверное, я тогда ещё не имела права перемещаться свободно, но наши домовики всегда меня любили. Один из них, Вимти, помог мне осмотреть окрестности. У домовиков чудесная магия...
"Конечно, он бы всё сделал. Ему для этого любить не нужно, нужно было только приказать", – вслух он этого так и не сказал.
– Это всё... В общем, это вышло случайно, – совершенно невнятно закончила она.
– Но вы же с ним даже не разговаривали! Он не знает даже вашего имени.
– И что? – она упрямо вскинула голову.
– Ну... почему тогда?..
– Вы никогда не любили.
Она не спрашивала. Это было утверждение по воздействию своему похожее на кирпич. Очень тяжёлый кирпич, с таким ведь не посмотришь. Перед глазами мелькнуло давнишнее воспоминание, лицо Панси, но тут же исчезло. Так что Драко просто пожал плечами.
– Я хотела спросить. Если вам неприятно отвечать или... в общем, вы можете не давать мне ответа, но я всё же спрошу: вы хотели проветриться потому, что вас терзают воспоминания?
Драко застыл на месте.
– Это не моё дело, но то, что происходило там ещё... Простите, это было бестактно, – быстро отступила она, увидев его лицо. А Драко вдруг заговорил. Он говорил, говорил и не мог остановиться. С ним никогда не было такого, словно поток слов стал неудержим и лился на наконец-то найденного слушателя.
– Я ведь не выбирал такой судьбы. Я не хотел ему служить, выполнять приказы, быть среди всех прочих. Тех, в масках. Я был обречён стать одним из них из-за решения моего отца. Он служил ему до моего рождения, сам принял решение и стал Пожирателем. Он сделал выбор, но я никакого выбора не делал. Я... я вообще до последнего не верил, что он вернулся. Но когда убедился, меня поглотило ощущение... это было каким-то предвкушением приключения и гордости, может быть, и злорадства. Хотелось быть правым. Хотелось быть на коне. Хотелось быть выше прочих, быть особенным. Но отец боялся, я видел это. А потом и я начал бояться.
Дождь медленно сходил на нет, а Драко сам не понимал, что они медленно отдаляются от дома, и с каждым шагом ему становится легче. Он продолжал рассказывать.
– Это такое жуткое чувство, когда необходимо убить. Отец был в Азкабане, а я был тем, с кем легко разделаться. И вот – приказ убить. И не кого-нибудь, старого волшебника, древнего и хитрого. Но не послушаться – и смерть. Авада прикончила бы меня сразу, но вдруг... Круцио, – его передёрнуло. – Как вспомню, что дома убивали и мучили... Но это не закончилось, оно еще живёт, витает в воздухе. И я никак не могу проснуться. Хочу проснуться, но не выходит. С самого начала я был обречён столкнуться с этим, и с этим мне предстоит прожить всю оставшуюся жизнь...
С последним словом сорвался и выдох. Драко и не думал, что станет рассказывать кому-нибудь об этом. Об это не знал отец, не знала мать, но теперь знает... его жена. Карминтея легко тронула его локоть в приступе сострадания. Как странно, подметил он про себя почти иронично, но это так естественно. Он знает её тайну, он рассказал ей о том, что его так тревожит.
– Если хотите, мы можем ещё прогуляться, – предложила волшебница без жалости в голосе, но так спокойно.
– Да, давайте ещё пройдёмся.
Возвращаться пока не хотелось.