– Что вам угодно? – прохрипел гоблин, внимательно глядя на клиента. Конечно, его не обманули чары, и он видел, что дело приходится иметь именно с Драко Малфоем. К счастью, гоблины никогда не подхватывали настроений, которые царствовали в обществе магов, и поэтому уродливому карлику было всё равно, чистокровный волшебник стоит перед ним или нет.
Подписав предложенные бумаги с заявлением о выдаче требуемой суммы, Драко выждал совсем немного. Гоблины работали быстро. И качественно.
Юноша вышел из банка обогащённым. Золото оттягивало теперь второй карман. Матери Драко хотел подарить какую-нибудь приятную и красивую вещицу. Медальон или брошь, что-нибудь, что сочеталось бы с кольцом. Драко решил соврать, что сам припрятал украшение, чтобы его не забрали, а теперь, когда "проверки" стали весьма щадящими и быстрыми, решил его вернуть. Слава Мерлину, Нарцисса не видела, когда именно и кто забрал кольцо. Тогда они больше беспокоились о собственной сохранности... А вот подарок для отца... Раньше Драко бы не сомневался и выбрал бы какой-нибудь дорогой и крепкий напиток, но теперь, когда у отца были проблемы с алкоголем... нет, лучше придумать что-нибудь другое. И менее дорогое.
Драко наткнулся на симпатичный новый магазин "Удобных штучек", где обнаружил кожаные ремни с подвешенными зачарованными карманами и вытянутым узким чехлом для палочки. Там же нашёл он вечно холодный кубок, которому не нужен был лёд или регулярно обновляемые чары, и решил, что раз он отказался дарить алкоголь собственному отцу, то хотя бы отцу Карминтеи может подарить кубок, из которого можно было пить охлаждённый огневиски. Он долго вертел в руках находку осматривая его и проверяя качество изделия. Не хотелось бы подарить отцу жены какую-то низкопробную вещь. Но, кажется, кубок был действительно качественно сделан, держать его в руках было совсем не холодно, но как только Драко дотронулся до внутренней стороны, пальцы немедленно сковало холодом. В конечном итоге этот сосуд оказался дороже приобретённого ремня, но едва ли Люциус будет изучать чужой подарок и выяснять, сколько он стоил.
Лавка с украшениями гоблинской работы заставила его напрячь мозг и призвать всю мощь своего воображения. Как угодить дамам? Матери он купил серебряный медальон, как и хотел. Но что можно было преподнести Далии и Карминтее? Брассплант был украшен витиеватыми узорами стеблей и цветами, выпуклыми бронзовыми листьями, и можно было бы подарить обеим что-нибудь с растительным узором. Драко нервничал, потому что зелье уже скоро должно было перестать действовать. Как назло, маг за прилавком предлагал невесть что. Почти в последний момент волшебник выбрал ажурный браслет, усеянный рубинами и подвеску с белым цветком, который показался ему нежным и вполне подходящем его жене. Цветок распускал в стороны белые объёмные лепестки, почти полупрозрачные. Особая порода хрусталя, притом зачарованная и светящаяся. Понравится ли ей?..
Драко едва успел расплатиться и выскочить из магазина. Он закрыл голову капюшоном, чтобы спрятать лицо. Оно уже начало преображаться, но он зашёл в тёмный переулочек и трансгрессировал. Спешка чуть не привела к казусу: он угодил в сугроб и чуть было не потерял равновесие, едва устоял на ногах
и не упал прямо в мокрый снег.
Он тихо вошёл на территорию поместья, напряжённо всматриваясь в окна, и прокрался внутрь. Только об одном он сокрушался, пытаясь дойти до своей комнаты, будучи как можно более незаметным: как это возможно, что даже у себя дома он вынужден играть в эти шпионские игры?!
– Драко? Драко, это ты? – проговорила мягко Карминтея. Волшебник заглянул в Малый зал. Рядом с окном, накрыв ноги пледом сидела его жена. Она хотела подняться, но он жестом попросил её этого не делать.
– Почему тут так тихо?
– Потому что никого, кроме нас с тобой, нет, – она улыбнулась, но улыбка тут же покинула бледные губы. – Тебя долго не было. Я уже начала волноваться... Драко, возникли какие-то... проблемы?
– Нет, я просто не мог найти этого проклятого порученца!
– Ты устал?
– Немного. Зато теперь у меня есть оборотное. Пойду переоденусь.
Но он замер в арке, ощущая смутное беспокойство. Даже смущение. Сейчас Нарцисса и Люциус были в Брасспланте, где семейства и хотели провести Рождественское утро. Ему повезло, что они ещё не вернулись, но вовсе не это заставило его замереть у порога. Он представил себе обед, представил, как любезно все будут поздравлять друг друга с праздником, который чистокровные волшебники не очень-то и чтили... Драко заранее почувствовал смущение. Как он подарит купленный впопыхах кулон своей супруге? Чёртово ограничение! Надо было купить что-нибудь подороже!
– Драко?
Он встряхнулся. В конце концов, это же символический жест, жест неравнодушия. И нечего так беспокоиться. Он принял решение, обернулся и подошёл к волшебнице. Снизу вверх на него смотрели удивительные глаза, тёплые и светлые, таящие в себе золото. Тонкая кожа на висках чуть синела из-за тонких сосудиков под кожей, но её прикрывали пряди мягких волос.
– Драко?.. – ещё более встревоженно повторила Карминтея.
– Ничего, я просто подумал, что раз Рождество уже завтра, то это можно отдать тебе сегодня.
Он опустил руку в карман, зажав в руках бархатный мешочек с украшением. Он мог бы одеть его ей на шею, но побоялся не справиться с маленьким замком на тонкой цепочке, поэтому просто положил подарок ей в ладонь.
Наверное, он всё же хотел, чтобы она обрадовалась. Хотя бы немного. Но девушка замерла, а в её лице отобразились неподдельные изумление и растеряность.
– Что такое? – забеспокоился Драко. – Тебе не нравится?
– Нет... нет, я просто... Это азалия.
– Да? Ты не любишь эти цветы? – он уже успел расстроиться.
– Вовсе нет... – начала она, но затихла.
Драко стоял в нерешительности. Почему она вдруг так переменилась, что не так с этим цветком?
– Спасибо. Мне очень нравится. Я буду его носить, – наконец сказала она. – Ты хотел переодеться. Подол мантии весь в снегу.
Может, у беременных бывают такие странности? Он ничего не понимал, но не хотел больше стоять посреди комнаты недвижимой статуей, да ещё и в тёплой мантии.
Только в своей комнате, переодевшись и убрав подальше зелье, он начал догадываться о причине её беспокойства. Символика. Брассплант весь пронизан ею, там даже есть особенные, Драко бы даже сказал, тематические комнаты. Так цветами, вроде бы, вербены в лепнине украшен пастельный зал Спокойствия; а портреты членов семей, которыми гордится род, не важно немцы они или англичане, вставлены в рамы с изображением лаврового листа; Огюст упоминал, что привык работать в "кабинете гортензий", что именно там легче всего окунуться целиком в свои дела.
Карминтея росла в этом особняке, она наверняка хорошо знает символику каждого цветка, в отличии от Драко.
– Есть у нас в библиотеке что-то нибудь о символах цветов? – спросил он у призванного домовика. – Или как там это называется. В общем, найди для меня том, где указывались бы значения цветов. Понял?
Домовик поклонился и исчез. Драко выглянул за дверь, прислушиваясь: не идёт ли сюда Карминтея?
– Минти принёс книгу, хозяин. Как и приказывал хозяин, Минти нашёл.
– Дай сюда. И иди занимайся... чем ты там занимался.
Домовой эльф тут же исчез, а Драко, постоянно оглядываясь на дверь, начал листать книгу. Пропустив ненужное предисловие и какие-то пояснения, он быстро дошёл до списка и так же быстро нашёл интересуемый цветок.
Прочитанное заставило его зардеться. Драко захлопнул книгу и сунул её под кровать, подальше от глаз, совершенно забыв об аккуратности. Сердце колотилось в груди, шум крови оглушал.
Драко сначала обругал себя за невнимательность к деталям и принял решение проверить значение растения, которое было вырезано на драгоценном браслете, подарке для Далии, а потом себя же похвалил за то, что вручил кулон сегодня. А то перед родителями жены было бы совсем неудобно. А потом он успокоился. В конце концов, он же случайно выбрал это украшение, о значении цветка он не знал и даже не догадывался. Скорее всего, Карминтея тоже это осознаёт.
"Надо избегать волнений и тщательнее следить за своим здоровьем", – решил волшебник.
Он приложил ладонь к груди: сердце немного успокоилось, но странная боль утихать не желала, она захватила всю его грудную клетку, из-за неё сбивалось дыхание и дрожали руки.