Глава 16.
Пожиратели были в бешенстве. На точку совместного перемещения прибыли не все. Как только революционеры узнали, что вместо небольшой кучки демонстрантов в Косом Переулке собралась толпа фанатов, пылу поубавилось. Драко разрывался между двумя чувствами: радостью, потому что никакого погрома не будет, и тревогой, потому что Фиджеральд кипел от ярости. Подменный Спотт долго ругался, он был так страшен, что одним видом своим распугал половину из собравшихся. Драко понимал причину его недовольства. Пожирателей мало, им нужны были другие волшебники. Но сколько не выбирали Пожиратели, сколько не отлавливали, сколько бесед о лояльности не заводили, это оказалось не такой уж хорошей подготовкой. На деле оказалось, и они это сами увидели, что разговаривать разговоры и действовать – разные вещи. И в итоге после всех приложенных усилий вместо верных пешек под руководством тёмных магов бегали тараканы. Ни на что не способные букашки.
– Через три дня чтоб каждый был на прежнем месте, – прошипел Фиджеральд, обводя приближённых взглядом. Драко мог бы поклясться, что действие оборотного уже начало сходить на нет, ведь выпученные глаза и распухший вдруг нос были совсем не похожи на лицо покойного Спотта. Пожиратель трансгрессировал прежде, чем Драко смог узнать наверняка.
Предотвратить ужасное удалось. Только бы Пожиратели не стали преследовать тех, кто на встречу не явился и, волшебник подозревал, не явится больше.
Он хотел переместиться в Министерство сразу, но дежурящие у дома маги его остановили: мистер Поттер был занят, не было никакой возможности с ним встретиться. И Драко просил их самих доставить новость, ради которой действительно не стоило прерывать важных дел.
– Через три дня. Если ему что-то будет нужно, пусть сам сообщит.
Мракоборец серьёзно и сдержанно кивнул, а Драко весь оставшийся день гулял по лесу. Нашёл то место, где недавно расцвела весна... Не совладал с неясными и сильными чувствами, сел на поваленный ствол и сидел в тишине, пока на небе не появились первые звёзды. Дома он почти не бывал. Только когда становилось темно, он проходил внутрь и крался по коридорам, игнорируя брюзжание предков на портретах. Избегал отца. Так было лучше.
Он поднялся и побрёл к особняку. Но ускользнуть от внимания не вышло.
– Сынок, – позвал его голос матери в темноте коридора.
Драко вздрогнул и хотел было осветить пространство вокруг себя, но Нарцисса тут же, словно прочитав его мысли, зажгла лёгким движением руки огонёк на конце своей палочки. Волшебник зажмурился.
– Драко, не сердись, – попросила мать, дотронувшись до его плеча. – Отец просто переживает, не сердись на него.
На тонком пальце бледной руки отражал гранями свет камень в родовом перстне. Мать больше не снимала его... Драко ничего не сказал, а просто обнял волшебницу. Что бы он сказал? Нежные руки матери легли ему на плечи, а потом вдруг дрогнули.
– Карминтея, что такое? Тебе нужно отдыхать. Не забывай о режиме.
Он отстранился. Его жена выглянула из спальни, тоже жмурясь от света волшебной палочки. Драко подумал, что мать хотела бы продолжить, стала бы допытываться о причинах его поведения, а он бы не хотел ей лгать. И Карминтея снова спасла его, при ней Нарцисса бы не стала ничего выяснять.