***
В Святом Мунго было очень оживлённо. Многие волшебники, которые были застигнуты врасплох в Министерстве, стали пациентами лечебницы. Тут же были и многочисленные родственники, и целители в лимонных мантиях. Драко был укутан в плащ, капюшон закрывал голову, чтобы в лечебнице не поднялась шумиха.
Размещением Карминтеи в отдельную маленькую палату занималась сама Грейнджер. Это она позаботилась о маленькой колдунье, когда девушка лишилась чувств после мощного магического выброса. Драко был благодарен ей за это.
Ещё одна лимонная целительница стояла у входа в палату.
– Супруг пострадавшей? Состояние статочное. Но она истощена. А также психологические и физиологические последствия...
Драко оставил разбираться с этим Грейнджер. С ними ещё зачем-то поплёлся Уизли. Едва ли его повреждения требуют вмешательства целителей. Скорее всего, он хотел проявить участие. И это каким-то образом помогало самому Драко.
Он зашёл в помещение, закрыл за собой дверь, отрезав палату от суетного магического мира. Карминтея лежала на белых простынях, почти с ними сливаясь. Он смотрел на синие губы жены, впавшие глаза, поблекшие волосы и не мог пошевелиться. Горе опустилось на плечо тёмной гигантской птицей, чёрный взгляд этой полумифической сущности, невидимой, но ясно ощутимой, задавал вопрос: кого винить? Если бы только она не шагнула за двойником Драко в камин... Если бы только каминная сеть была отключена раньше... Если бы только он не потерял то кольцо... Если бы только она случайно не оказалась среди тех, кто был недалеко от сражения... Если бы он только раньше победил...
Если бы он только отправился домой сразу после операции у темниц, полных Пожирателями. И ничего бы этого не было.
Винить её не получалось. Себя винить он не привык. И поэтому ему сложнее было справляться с комом в горле и слезящимися глазами, с болью в груди и желанием закричать что есть силы.
Драко опустился перед кроватью на колени, боясь нависнуть тенью над тонким телом жены. Побоялся потревожить её: матрас ведь прогнётся под его весом, и она точно это почувствует. Волшебник дотронулся только до прозрачной сероватой руки. Внутри всё обрывалось от удушающего страха, гнетущей жалости и пронзительной нежности. Чувства были так велики, что Драко казалось, будто он весь состоит только из них.
Светлые ресницы дрогнули. Карминтея открыла глаза.
– Драко, – её голос был еле слышным, – я рада, что не убила тебя. Я боялась, что...
Говорила девушка медленно, так, словно не до конца проснулась. Драко понял, что она находится под действием сильных успокаивающих зелий.
– Не говори ничего. Не говори, – он коснулся её щеки. Провёл пальцем над изгибом брови, погладил по волосам. Он хотел касаться её, обнять или лечь рядом, но боялся, что из-за его действий она растает слабым призраком.
– Почему-то я, когда получила письмо...
– Не надо. Пожалуйста, не надо, – он коснулся пальцем её губ. От того, что она говорила, ему становилось только хуже. – Главное, чтобы ты поправилась. Это самое важное. Я жив, ты тоже. Всё будет хорошо. Всё должно быть хорошо.
Карминтея почти не дышала. Она смотрела в потолок, и её взгляд был полон печали и сожаления.
– Я ведь думала... - продолжала она говорить, несмотря на его мольбу. – Это было адом с самого начала. Этот ребёнок. Но потом я подумала... Может, подарив ему то, чего я была лишена, я сама обрету хоть частицу, хоть крупицу несбывшегося. У него бы были друзья. И он ходил бы в школу. Летал бы на метле. Делал бы то, что правда хотел бы делать, к чему лежала бы душа. Ты думал об этом когда-нибудь?
Он думал. Вернее, такие мысли сами приходили в голову. И Драко был абсолютно уверен, что не допустил бы ошибок, которые совершали его родители. Он бы никогда не давил на ребёнка, не было бы лекций о величии предков и разговоров о том, что нужно соответствовать стандартам, заданным, кажется, ещё Армандо Малфоем. Не было бы ничего из этого! Ни тронутых на голову родственников из Азкабана, ни страшной обязанности перед тёмными страшными волшебниками.
Драко ничего не сказал. Эти мысли его душили.
– Я уже была готова полюбить его за это. За эту возможность дать ему что-то прекрасное. Или уже любила... Представляешь, как это было бы хорошо? По-настоящему радовать кого-то. Только по-настоящему. А взамен получать любовь. Я хотела, чтобы это была девочка. Чтобы родители не наложили на неё свой отпечаток... Я бы ни за что не отдала бы её... Не... отдала...
Она провалилась в неестественный магический сон. Спокойный как смерть. Драко дорого бы дал за такое же зелье, за беспамятство и апатию, которое оно может подарить. Волшебник чуть сильнее сжал прохладную ладонь и затрясся в беззвучном плаче.