Я смотрела как звякнули колбы, затряслись флаконы и шальная мысль пришла мне в голову.
Быстро, не раздумывая шагнула к столу, потянула за край прозрачной клеенки. Пошатнулись, упали вниз колбы разбивая о кафель пола свои хрупкие бока. Флакончики перевернулись. Пахнущая смесью ароматов ландышей, хвои и трупного запаха жидкость разлилась. Лужица подкралась к упавшей горелке, потухающий огонек лизнул ее и вспыхнул мощным, оранжевым пламенем. Оно было таким высоким и прожорливым, что почти сразу перекинулось на мебель и плакаты на стенах.
Завизжала пронзительным голосом хозяйка лаборатории, кинулась тушить непослушное и дикое пламя. Она металась пытаясь сбить огонь руками, но затем догадалась схватить огнетушитель.
Я молча наблюдала за тем, как последние островки огня умирали под белой пеной. Но перед своей смертью они успели изрядно покушать. Исчезли, превратились в черные, обугленные клочья старинные рисунки на стене, лопнули и перевернулись колбы и бутылки с раноцветными зельями. Запыхавшаяся хозяйка безумными глазами обвела свою пострадавшую от огня лабораторию и вдруг схватившись за сердце стала медленно оседать на светлый кафель пола.
Она прилегла на него аккуратно, словно собиралась подремать. Дышала Зоя Владимировна тяжело, хрипло, с громким свистом.
- Ну, вот кажется и сбывается предсказание твоей прабабки. Меня убьют не проклятия людей, которым я принесла горе и смерть, не серебряная пуля отлитая в полнолуние, а ее правнучка, чернявое отродье бродячего племени! - ее голос был слабым и тихим, но вдруг она встрепенулась, протянула ко мне дрожащие руки.
- Подойди поближе, мне передать тебе нужно. Милка, как на зло уехала вслед за своей любовью. А мне передать, передать нужно, - быстро бормотала она и пыталась ползти в мою сторону.
От этого поспешного бормотанья, от пронзительного взгляда горящих глаз, вдруг ставших совершенно черными, я словно очнулась и попятилась назад. А затем и вовсе выскочила за порог комнаты.
- Вернись, вернись назад чернявая! Мне передать нужно! - голос за моей спиной уже мало походил на человеческий.
Он напоминал поросячий визг, рев смертельно раненного зверя, вой волка в глухую ночь. И столько было в нем дикой, безумной боли, что я вихрем вылелела на крыльцо, пронеслась по вымощенной камнем дорожке к своему саду, туда где был тайный проход в зарослях малины.
И только очутившись дома, я догадалась позвонить в службу скорой медицинской помощи, указав соседский адрес.
Глава шестая.
День прошел будто в липком тумане. Он был сотканным из ледяного, мерзлого страха перед случившимся в соседском доме, разъедающей ревности и тревожном беспокойстве о муже, которому я не могла дозвониться. Меня терзали сомнения по поводу того, стоит ли сообщать Миле, что ее бабушка грубо говоря отбросила копыта.
Именно эти слова пришли мне на ум, когдая выйдя за ворота, вместе с любопытными соседями наблюдала за тем, как вслед за скорой помощью приехала полиция, а через короткое время носилки с телом Зои Владимировны погрузили в специальную машину.
Значит старая ведьма покинула этот мир и теперь надеюсь стоит в очереди в адское пекло. Или такие как она, пользуются льготами и бонусами?
Я почему-то боялась выходить из дома в сад, бродила по комнатам стараясь представить себе, какой бы могла быть жизнь, если бы мои родные сейчас были живы. Мои родители погибли совсем молодыми, возможно не случись той страшной аварии, у меня сейчас была бы родная сестра или брат... Куча племянников носилась бы дому, всюду был бы слышен смех, веселые разговоры. Королевство прадеда было бы обитаемым, счастливым и многолюдным... Но не случилось...
Так прошел мой день, бесконечно длинный, тревожный и одинокий. Я все ждала звонка от мужа, но телефон молчал. Несколько раз мне нестерпимо, до истерики хотелось схватить мертвую, гладко-черную коробочку и набрать заветный номер. Но всякий раз, здравый смысл побеждал. Не звонит, значит очень занят. Не буду впадать в панику и превращаться в маленькую девочку, которая ни дня не может прожить без участливой заботы . А ведь именно такой я и была все эти десять лет своего замужества. Щеглов был для меня мужем, любовником, отцом, матерью и самой заботливой нянькой.
От такой мысли мне стало жарко. Я открыла окно в сад, что-бы остудиться. Вечерело, красный закат окрасил деревья, садовые дорожки и соседский дом в мрачный кровавый цвет. Опять на память пришла Зоя Владимировна и я зябко вздрогнула.
Душевные переживания настолько меня измучили, что хотелось забыться. На глаза попалась голубенькая коробочка со снотворным, которую вчера оставила на прикроватной тумбочке.