Две розовые, круглые таблетки драже с тихим треском выпрыгнули мне на ладонь. Искушение было велико. Но я почему-то рассердилась на себя. " Слабачка! Вчера таблетки, сегодня таблетки, а потом будешь их жрать горстями? Ради чего? Что-бы проспать всю жизнь? Прими уж сразу отраву надежную!"
Я иронически усмехнулась, представив, как превращаюсь в сонную и вялую куклу. Розовенькие конфетки драже совершили головокружительный полет, с едва слышным стуком приземлившись где-то в районе шкафа.
Вопреки своим опасениям я уснула очень быстро. Телефон положила рядом, на пустую и холодную подушку Щеглова. Я до последнего надеялась, что муж позвонит. Но равнодушный гаджет молчал, лишь полная луна отражалась в его черном экране, словно в крошечном озере.
Проснулась я резко. Было такое ощущение, будто на меня вылили ведро ледяной воды. Ночная рубашка и правда была мокрой, одеяло лежало на полу, а холодный ветерок дул из приоткрытого окна.
Кряхтя, словно дряхлая старуха я сползла с кровати, глянула на старинные, антикварные часы которые стояли напротив и сейчас почему-то напомнили мне гроб. Такие же мрачные, длинные и темные. Желтоватый, покрытый сеточкой трещинок циферблат был хорошо виден в лунном свете. Черные стрелки, которые всегда напоминали мне шегольски закрученные усы, хрустально звякнули и показали два часа ночи.
Я судорожно облизнула губы. Полная луна заглядывала в незашторенное окно, освещала спальню голубоватым светом. Старинные часы похожие на гроб, мебель, шторы на окнах, отбрасывали длинные чернильные тени, которые казалось тянулись ко мне, словно щупальца гиганского спрута.
Повинуясь внезапному порыву, подрагивая от неясного, предвкушающего волнения и ночной прохлады, я подошла к окну, что-бы сразу же от него отшатнуться.
На широкой дорожке, которая освещалась светом луны, огромной, как мельничный жернов, среди шевелящихся черно-чернильных теней, отбрасываемых ветками деревьев, стояла Зоя Владимировна.
Сама она тени не имела, а вот выглядела очень даже неплохо, как для человека которого сегодня грузили в полиэтеленовом мешке на носилках в специальную машину.
Она стояла в том же белом халате, в котором я ее видела вчерашним утром. Аккуратное каре из густых, пепельных волос слегка шевелил ветерок. Если бы я не знала о том, что соседка отправилась в путешествие из которого не возвращаются, то решила бы, что она просто прогуливается при луне в нашем саду.
Только присмотревшись, я поняла, что Зоя Владимировна является призраком, и сейчас прохаживается под моим окном с определенной, конкретной целью.
Ее глаза смотрели на меня и не видели, губы накрашенные помадой цвета ядовитой фуксии активно шевелились, словно шептали неслышные слова какого-то заклятия.
Я прислушивалась изо всех сил, даже высунулась из окна, пытаясь уловить обрывки сиплых фраз. Моя интуиция просто вопила, что в злобной скроговорке призрака заключается очень важная для меня информация.
- Сегодня еще в моей власти, навек разлучить тебя с любимым. Отомстить смертью за смерть мне запретили. Но разрешили нечто иное. Мучайся чернявая от разлуки, от воспоминаний о настоящей любви которая ушла, утекла водой сквозь пальцы. Да будет так! Разлучаю, разлучаю, разлучаю! - голос невнятно звучавший еще минуту назад, вдруг приобрел силу. Он уже не шелестел тихо, не шипел, как потревоженный клубок ядовитых змей. Он гремел раскатистой медью, словно духовой оркестр на вокзале.
Вдруг Зоя Владимировна застыла. На мгновенье мне показалось, что она превратилась в статую и теперь будет вечно украшать собой садовую дорожку. Но она резко обернулась и испуганно дернулась. За ее спиной стояла смутно знакомая мне женщина.
Пестрому, шелковому платью с рисунком из крупных маков, придавал элегантность белый, кружевной воротник. Пошитое по моде начала пятидесятых годов прошлого столетия, оно подчеркивало тонкую талию и смуглую кожу женщины. Черные волосы поднятые пышным валиком над высоким лбом, а затем отпущенные на свободу, упругими спиральками струились по плечам и спине.
Тяжелые золотые серьги в маленьких, изящных ушках матово блестели при свете луны. Где я уже видела эти каплевидные висюльки застывшие в широких полукружьях?
На память пришла пожелтевшая от времени фотография, с краями фигурно вырезанными в виде острых зубчиков и плавных волн.
На той старой фотографии радуется молодости и ясному летнему дню, моя прабабушка. Улыбается задорно белоснежной улыбкой невидимому фотографу. Смуглая, гибкая и невероятно красивая.