Осторожно приоткрыв один глаз, я решила выбираться из мягкого кокона обморока, который сразил меня так внезапно и так метко. Прежде всего прислушалась к своим ощущениям в области живота. Ничего не болело, не дергало и не пекло. Тогда я распахнула глаза и почти сразу встретилась с виноватым и восторженным взглядом васильковых глаз.
Молодой человек в черных велошортах и в ядовито-лимонной футболке исчерканной не менее ядовитого цвета зигзагами молний, глядел на меня влюбленно и не отрываясь. Мне даже показалось,что еще немного и слюна закапает из пухлых, почти детских губ на волевой и квадратный, но безобразно прыщавый подбородок.
Столкнувшись с таким пылким взглядом, я невольно отвела глаза в сторону. Вот только открытого юношеского обожания мне не хватает!
- Это вы меня сюда перенесли? - сглотнув слюну, хрипло проскрипела я.
- Я! - гордо выпятил богатырскую грудь обтянутую ядовито-лимонной футболкой юный любитель велосипедного спорта. - Сначала правда я вас сбил, а затем принес, - тут же пробормотал он сильно смутившись и покраснев, словно свежесваренный рак.
Я сделала попытку приподняться в кресле и оглянуться по сторонам. Голова не кружилась, тошноты не ощущала, и это тоже было очень хорошим знаком.
- Он тебя помог донести в нашу кофейню. Он, гонщик великовозрастный! - захлопотала вокруг меня Мимоза, снимая с моего лба влажную салфетку. - Чуть не угробил нашу предсказательницу, летун окаянный!
От этих слов парень смутился и покраснел еще больше, хотя казалось, что более яркого оттенка красного не возможно и представить. Его потный лоб, прыщавые щеки и могучая шея, стали огненно-багровыми, а из васильковых глаз вот-вот грозились политься слезы. Чувствуя это, юноша скрипнул зубами и поспешно отвернулся.
Мне стало его жалко. Даже захотелось погладить по пшенично-золотому ежику стриженных волос.
- Я сама виновата, на дорогу выбежала, по сторонам не посмотрела. И вы тоже Мимоза виноваты, напугали меня своими словами про якорь и каторгу... Вот немного приду в себя и пойду свою машину искать, вспомнить бы где ее припарковала. Молодой человек вы же мне поможете? - я кокетливо улыбнулась, даже ресницами захлопала, как самая настоящая кукла.
- Меня зовут Семен, - глухо пробормотал юноша. - Я с удовольствием вам помогу.
Он поборол свое смущение, и теперь смотрел на меня серьезно и преданно, словно породистый щенок на свою хозяйку.
- Уймись Азалия! Уйдет она! - женщина даже подпрыгнула на месте от возмущения. - Ты, что не поняла? Кофейня тебя теперь не отпустит. Думаешь, что этот Семен просто так появился на дороге так вовремя?
Мимоза устало опустилась на одно из уютных креслиц, которые стояли вокруг круглых столиков, накрытых классическими, белыми скатертями. Ее загорелое лицо было бледным, а в глазах было столько яростного убеждения, тоски и страха, что я поверила ее словам.
- Семушка, ты иди мальчик отсюда. Нам с Азалией надо поговорить серьезно, - голос женщины был убедительно строг.
Молодой человек казалось не слышал ее. Он смотрел на меня и улыбался. Улыбка была глупой, влюбленной.
- Азалия-я-я-я, - протянул он медленно и причмокнул красивыми пухлыми губами, словно пробовал мое имя на вкус.
Женщина подняла на него глаза, посмотрела удивленно и пристально, с досадой покачала головой.
- Иди, Семушка, иди. Чувствует мое сердце, что теперь будешь ты в нашей кофейне частым гостем. Тут и гадать не стоит, чашку лишний раз марать... Впрочем перед отъздом, сама лично заварю тебе кофе, посмотрю судьбу на донце беленьком... Вдруг мимолетное все это, вдруг минует тебя участь горькая, неразделенная, - огорченно бормотала себе под нос Мимоза.
Когда за юношей закрылась дверь, мелодично звякнув старинным серебряным колокольчиком, я почему-то почувствовала легкое разочарование.
- Ну вот, что голубушка моя! - громко хлопнула ладонями по поверхности столика Мимоза. - Считай, что первое предупреждение ты получила. Легкое такое, почти невинное предупреждение. Я, лет тридцать назад, когда вздумала сбежать, чуть жизни не лишилась. Тебе повезло...
Женщина грустно улыбнулась и застыла в задумчивости. Ее глаза стали неподвижны, словно смотрели куда-то вглубь прошедшего времени. Мимоза зябко передернула плечами, посмотрела на большие круглые часы висевшие на стенке с которой сбили штукатурку, декоративно обнажив старую кирпичную кладку.
- Сейчас придут работники. Официантки Кристина и Кира, они студентки и подрабатывают в кофейне летом. Кондитеры Клавдия и Вера, работают здесь давно. Ну и уборщица Серафима Матвеевна. О ней сама все поймешь. Вот такой небольшой, женский коллектив. Менять его не советую. Все работает, как отлаженный, надежный механизм. Кофейня сама выбирает работников. Познакомлю вас, позавтракаем и пойдем ко мне. Я живу в этом же доме, как раз над нашей кофейней. Так сказать всю жизнь на работе, - она весело хмыкнула, но в ее напускной веселости проскальзывала горечь.