Этот запах сырой земли смешанный с лесными ландышами в последнее время у меня стойко ассоциировался с Людмилой. Это были ее духи. Точно! Первый раз я обратил на них внимание в тот самый проклятый вечер, с которого начались мои душевные муки и терзания законченного мерзавца.
Я, как будто во сне разжал ладонь. Остатки стакана со звоном упали на стеклянную поверхность стола, окрасив ее в алый, радостный цвет.
Промыв порезы под струей холодной воды в ванной комнате, я сдернул полотенце, туго замотал его на запястье, обкрутив вокруг ладони и зажал пальцами. Глянул в зеркало, встретившись в нем с собственным взглядом. Этот взгляд мне решительно не нравился. Так смотрит человек, который презирает и ненавидит сам себя.
- Дожился, сволочь! - прорычал я и еле сдержался, что бы не разбить зеркало и заодно свое собственное отражение. Но наверное на сегодня уже достаточно осколков. - Вспоминай, давай, как все началось! Ведь чувство странной нереальности до сих пор преследовало меня.
Прошел в комнату, лег на диван, закрыл глаза, стараясь поудобней пристроить пульсирующую болью руку. Воспоминания хлынули ярким фейерверком.
В командировку мы поехали вместе с Людмилой. Должны были ехать с Гришкой Снегиревым, но он в самый последний момент вдруг заболел. Странно так заболел, почти в одну минуту. Пил зеленый чай с травками, который заварила подруга моей жены, а потом побледнел, позеленел и потерял сознание. Мы скорую помощь вызвали, дожидаться когда она приедет не стали. Поезд отправлялся через полчаса, и второй билет должен был пропасть, что бы этого не случилось, Людмила со мной ехать навязалась. Я согласился, хотя уже тогда чувствовал, что поездка в вагоне СВ, с влюбленной в меня девушкой, не очень хорошая идея.
В то, что Людочка-Милочка в меня влюбленна я знал. Ну не слепой же я! Все эти ее взгляды, все попытки прижаться словно ненароком, хобби это ее, которое ни одна нормальная девушка себе не позволит. Трубки курительные она собирать начала! Как будто я не понимал для чего. Ясно же, как божий день! Для того что бы лишний раз поговорить со мной, что бы показать свою незаурядность. Посмеивался про себя, но обижать не хотел. Все надеялся, что пройдет эта блажь, встретит глупышка хорошего человека, замуж за него выйдет... К тому же она лучшая подруга моей жены, человек хороший, да и специалист незаменимый, ценный.Талант у Людмилы особый, любят ее цифры. Только вот я ее любить не собирался...
Что мне показалось тогда странным? Ах, да... В поездке Людмила вроде бы нечаянно оказалась, заменила так некстати выбывшего из строя Снегирева, а багаж у нее был зараннее приготовлен. Словно точно знала, что так случится. Внушительный чемодан с нарядами, корзинка с провизией. Я тогда подумал, что она будто в отпуск собралась, а не в командировку на три дня.
Продолжение одиннадцатой главы.
Михаил.
Когда за нами закрылась дверь купе, то я вдруг отчетливо понял, что угодил в ловушку. Захотелось развернуться и объявить, что командировка отменяется. Но поезд уже тронулся и стремительно набирал скорость. К тому же это была лишь минута необъяснимой, почти дикой паники. Я даже тихо рассмеялся от такой неожиданной реакции. Неужели испугался вот этой похожей на кроткую голубку девушки? Людмила ведь лучшая подруга моей жены, а я на ее прелести никогда не обращал внимания. Ни сердце ни разу не дрогнуло, ни один мускул не реагировал на ее будто бы случайные прикосновения.
Наивный! Я тогда еще не проверял на себе известную народную мудрость, " су-чка не схочет, кобель не вскочет." Всегда верил, что женщин надлежит завоевывать, как принцесс на рыцарском турнире, а если в твоем серце вот уже десять лет царствует одна лишь королева, которая носит нежное имя Азалия, то даже чары знаменитой Лилит не имеют над тобой власти. Как оказалось имеют...
Все началось с запаха духов. Нежный аромат ландышей вначале был приятным, но его все больше оттеснял душный запах сырой земли смешанный с прелыми листьями, незнакомые сладкие нотки назойливо лезли в нос, заставляли сердце замирать, а потом стучать в бешенном ритме. Я не узнавал себя. Куда подевалась моя хваленая холодность и уверенность в себе? Все чаще я поглядывал на свою спутницу, отмечая про себя, что волосы у нее похожи на мягкий лунный свет, а голубые глаза за стеклами очков огромные и бездонные, как таинственные лесные озера. Людмила читала какую-то книгу, изредка поднимала на меня глаза-озера и робко усмехалась краешками розовых, капризно изогнутых губ.