Тогда я поспешно отводил свой взгляд, сурово хмурился и сердито перелистывал журнал, не имея сил прочитать хоть одну строчку. Да, что там строчку! Цветные картинки казались мне расплывчатыми пятнами, а большой формат страниц раздражал тем, что они заслоняли собой Людмилу.
Запах ландышей постепенно превращался в незнакомый и волнующий кровь аромат. Я чувствовал себя юнцом, которого будоражат замкнутое помещение, белые простыни постельного белья на полках и присутствие красивой девушки.
Когда я осознал это, то мне стало страшно. Я поспешно поднялся откинув журнал в сторону и шагнул к двери. Лишь одно желание руководило мной в эту минуту. Мне нужно было немедленно покинуть тесное и с каждой минутой становящееся опасным купе-ловушку.
- Пойду узнаю у проводницы про чай, - хриплым голосом угрюмо буркнул я, и торопливо потянул раздвижную дверь.
Наверное мои движения были слишком поспешными, потому, что в самый последний момент, в плавно отъезжающем зеркале я поймал насмешливый и торжествующий взгляд Людмилы. Мне бы насторожиться, но я почему-то обиделся. Никогда еще женщина не смотрела на меня с такой неприкрытой насмешкой.
- Людмила, бросай читать. В ресторан приглашать тебя не буду, но пора бы и поужинать. Я видел, что ты целую корзинку с провизией прихватила. Накрывай стол, что расселась барыней, - зло процедил я. В эту минуту мне было необходимо хоть таким образом унизить девушку. Показать ей, кто настоящий хозяин положения.
Дверь плавно и с тихим шорохом закрылась за моей спиной, а я замер посредине пустого коридора покачиваясь со стороны в сторону под быстрый перестук колес. Так же быстро, в унисон им стучало мое сердце, прыгали и путались мысли.
В купе я вернулся нескоро. Ресторан не работал и я долго курил в ночную, звездную прохладу открытого окна в тамбуре. Затем болтал с хорошенькой, смешливой проводницей. Угостил ее сигаретой и выпил кружку горячего, пахнущего опилками чая, который она мне предложила. Тянул время как мог, но до утра было еще далеко.
Дверь в наше купе открылась бесшумно. Людмила не спала. Она переоделась в короткий халатик и пожав под себя ноги, забилась в самый дальний угол полки. Мне показалось, что она плакала, так как ее глаза были красными и слегка припухшими, а нос подозрительно шмыгал.
- Я ужин не приготовила, Миша. Курица почти сырая, а котлеты чесноком пахнут, - гнусаво протянула она. - Может быть давай выпьем вина? Его моя бабушка готовила. Вкус необыкновенный, ты такого еще не пробовал.
Девушка улыбнулась и призывно изогнувшись потянулась к бутылке вина, которая тихо покачиваясь в такт поезду, стояла на столике в окружении салфеток и нарезанных фруктов.
Я фыркнул, подумав о том, что пусть бы пахло котлетами и чесноком, чем этим удушливым запахом ландышей и еще не пойми чем.
Мое фырканье, Людмила приняла за согласие. Личико расплылось в улыбке, а прозрачные, худенькие пальчики схватили бутылку вина и протянули ее мне.
- Миша, открой пожалуйста. Никак с пробкой не справлюсь. Любит моя бабуля все надежно закупоривать! - ее голосок звучал так ласково, беззаботно и нежно, что у меня не хватило сил отказаться от этого позднего распития вина, которое приготовила неприятная соседка Зоя Владимировна.
Пробка открываться категорически не желала и тогда я попробовал поддеть ее ножом. Вагон поезда внезапно сильно покачнулся, маленькое, но острое лезвие ножа соскочило и словно живое впилось мне палец. Рана была очень глубокой, я догадался об этом по той интенсивности с которой алая кровь торопливо полилась прямо в тарелку с фруктами, окрашивая их в красный цвет и превращая дольки яблока и кусочки банана в зловещий натюрморт.
- Ах, Мишенька! Больно? - сорвалась со своего места Людмила. - Сейчас, я сейчас! Потерпи!
Она не обращая внимания на то, что полы короткого халата распахнулись, демонстрируя абсолютно обнаженное тело. Я отвел глаза, сосредоточенно вытирая белой салфеткой алую кровь, а девушка минуту покопалась в свой сумке и торжествующе выдернула из нее зеленоватый флакончик странной формы. Проворные, хрупкие пальчики легко вынули стеклянную пробку и жидкость щедро полилась на мою рану.
Удушливый, плотный как занавес, запах ландышей, сырой земли и сладкого желания заполнил собой тесное помещение купе.
Голова закружилась, губы пересохли, но кровь остановилась почти мгновенно. Рана словно впитала духи из флакона, выпила их досуха, я даже потряс головой от изумления.