Я склоняюсь над альбомом, чтобы лучше рассмотреть пожелтевшее от времени фото.
На нем томно и загадочно улыбается молодая дама в шляпке похожей на цветочную клумбу. Среди нежных роз, на этой клумбе пышно колосятся белые перья страуса. Ее осиную талию кто-то жестоко затянул в прочный корсет. Мне становится очень жаль бедняжку, поскольку я начинаю невольно опасаться, что ее потрясающе тонкая талия вот-вот переломится не выдержав груз роскошной шляпки.
- Это Розалия Львовна Цукерман, первая владелица нашей кофейни, - почтительно шепчет Мимоза и пугливо оглядывается назад, словно ожидает увидеть даму в шляпке-клумбе у себя за спиной.
Я тоже смотрю туда и навольно вздрагиваю. Неясный силуэт в огромной шляпе плавно колышется расплывчатым, желтовато-коричневым дымком. Дама смотрит на меня в упор совсем не призрачным взглядом. Ее черные глаза совершенно живые, они словно чужие на туманном, прозрачном и милом личике. Меня поражает их невероятная материальность и выразительность.
Секунду-другую наши взгляды переплетаются, словно две трепещущие ленточки на холодном ветру.
Затем дама удолетворенно кивает головой, одобрительно улыбается и поправляет свою шляпку изящным, заученным жестом.
В ответ я тоже вежливо улыбаюсь и машу рукой тающему желтовато-коричневому туману. Страха нет совсем. Чувство будничной обыденности немного напрягает. Наверное именно так либо сходят с ума, либо действительно начинают вполне спокойно относиться к необъяснимым и мистическим явлениям.
- Неужто сама Розалия Львовна, собственной персоной явилась? - хрипловатый и взволнованный голос Мимозы выводит меня из оцепенения.
Я утвердительно киваю головой и перевожу взгляд на пожелтевшую фотографию, с которой мне продолжает улыбаться дама в шляпке.
- Азалия, не томи меня. Говори скорей, она не злилась? Не хмурилась, и самое главное пальцем не грозила? - испуганный голос женщины рассыпался быстрыми горошинами поспешных слов.
- Все в порядке, Мимоза. Не волнуйся так сильно! Кажется мы друг другу понравились, - задумчиво тяну я, вспоминая пронзительный взгляд и одобрительную улыбку Розалии Львовны.
- Ох, если так, то я за тебя спокойна. Розалия Львовна не всегда добром встречает, были случаи когда..., - Мимоза понижает голос до еле слышного шепота, а затем вдруг резко меняет тему. - Я думаю, что пугать тебя не стоит. Возможно все это выдумки. Свидетели давно уж в могилах истлели, вот только их изображения и остались... Давай лучше их фотографии посмотрим, ведь в этом альбоме все предыдущие хозяйки кофейни собраны. Сколько их было за все эти два с половиной века! Я тоже тут есть. Вот смотри, какой красоткой была! - она с горделивой грустью показывает мне фотографию молоденькой, кудрявой и черноволосой девчонки стоящей на фоне знакомых, арочных окон.
" Пельменная" - читаю крупные и грубые буквы, которые застыли наверху белого фасада и растерянно смотрю на Мимозу.
Она уже успела вернуться из далеких и видимо приятных воспоминаний, и теперь смотрела на меня насмешливо.
- Да, "Пельменная"! А, как ты думала будет называться обычная столовка в советское время? В этой пельменной сытно кормили отдыхающих, а еще она славилась своим кофе. На кофейной гуще в ней тоже гадали, только делали это подпольно, по "блату". Но все заведущие пельменной непременно носили "цветочные" имена. Я как раз сменила последнюю из них, Лилию Павловну Разумовскую.
Неторопливо, по старчески охая, зашуршали тяжелые листы альбома для фотографий. Замелькали женские лица с пожелтевшего глянца.
- Вот она! - твердый, розовый ноготь постучал по черно-белому изображению пышногрудой женщины с короткими и пышно взбитыми волосами, застывшими круглой, черной каской благодаря огромному количеству вылитого на них лака.
- Она тоже тридцать лет пельменной заведовала? - разглядывая внушительный бюст и золотые зубы Лилии Павловны, которые она обнажила в слегка презрительной улыбке, задумчиво протянула я.
- От чего ты так решила? У всех был свой срок. Некоторые и года не продержались. Быстренько их кофейня отпускала. Это мне одной долгая служба выпала. Думаю теперь, что были причины, были...
Мимоза обиженно поджала губы и презрительно фыркнула.
- Вот поэтому, советую тебе Азалия, воспользоваться моим опытом. Не убегай из кофейни, честно свою службу неси, - в голосе моей собеседницы появились менторские, скрипучие нотки.