Но не успела я сделать и полшага, как нашелся другой утешитель. Щеглов уже стоял возле всхлипывающей девушки, его рука несмело тянулась к разметавшимся по столу светлым волосам, а лицо показалось мне слишком бледным в рассеянном полумраке небольшого пространства. Он обернулся на звук моих шагов и поспешно одернул протянутую руку. Виноватое выражение появилось на его побледневшем лице и муж отвернулся, небрежно засунув руки в карманы темных брюк.
Я опустила глаза, сжала кулаки так сильно, что почувствовала острую боль от впившихся в кожу ногтей. Вот он, мой шанс! И я его не упущу! Лучшего момента оставить наедине слегка хмельного мужа и пьяную, страдающую подругу у меня может и не быть!
Надо только дать им понять, что они остались совсем одни в душистом от цветущей сирени, мягком полумраке старой беседки. У них будет достаточно времени для самообмана. Когда им будет казаться, что они остались совсем одни и ни один человек не услышит их разговор.
Моя душа еще колебалась в сомнениях, но руки уже делали свое дело. Шагнула в беседку, легким неслышным движение положила свой телефон с включенным диктофоном на самый дальний край скамейки, предусмотрительно перевернув его экраном вниз.
- Мила, я сейчас сбегаю за водой, а потом ты расскажешь кто тебя обидел! Миша, ты побудь тут, вдруг Милочке понадобится твоя помощь! - всю фразу я выпалила такой скороговоркой, что слова слились в один сплошной поток.
Выскочила из беседки, словно за мной гналось омерзительное щудовище, имя которому - ревность. Краем глаза успела заметить, что мой муж сел на скамейку и стремительно придвинулся к затихшей, но все еще всхлипывающей Милочке. Я не ожидала от него этого движения, все еще надеялась, что с моей стороны ведется глупая, детская игра над которой я потом буду потешаться вместе с лучшей подругой и любимым мужем.
Я быстро бежала по освещенной дорожке, оглядываясь назад, все надеялась на то, что Щеглов последует вслед за мной. Но у меня оказался на редкость послушный муж. Он не стал перечить моему приказу и остался утешать Милочку в сиреневом полумраке старой беседки.
Глава третья.
Странные чувства испытывала я, когда закрывшись в ванной комнате трясущимися от нетерпения руками соединяла телефон с наушниками. С одной стороны вся эта возня с диктофоном и моя конспирация, все еще воспринимались мной, как увлекательная игра, которая заставляет бежать быстрее кровь по венам и буквально захлебываться адреналином.
Но с другой стороны я была уверенна в том, что интуиция меня не обманывает, и то, что сейчас я услышу может мне не только не понравиться, но и разбить всю мою жизнь.
Облизала сухие от волнения губы и включила диктофон. Вслушивалась в разговор подруги и мужа и не могла понять ни одного слова.Звуки музыки и смех гостей хоть и шли дальним и глухим фоном, но все же изрядно мешали. Когда я и со второй попытки не смогла четко различить все фразы, то поняла, что скорее всего дело не в музыке и не в том, что беседа ведется достаточно тихо. Все дело в моем восприятии. Я боюсь узнать правду и именно поэтому отказываюсь слышать.
- Лучше горькая правда, чем сладкая патока лжи, - пробормотала я и сердито посмотрела на себя в зеркало.
Красные пятна цвели на моих смуглых щеках, глаза были черными и бездонными, в них застыло такое напряженное ожидание, что мне на секунду стало страшно. Так наверное смотрит смертник на своего палача, за секунду до казни.
Я тряхнула головой отгоняя сомнения и вновь нажала кнопку диктофона. На этот раз, слова и фразы которые воспроизводила черная, плоская коробочка были на удивление четкими.
- Ты сейчас себя контролируешь? - голос Щеглова был сухим и строгим, словно голос следователя который допрашивает подозреваемого.
- С трудом, Мишенька, с трудом! - раздался всхлип и голос Милочки задрожал.
- Послушай, Мила! Сколько раз тебе говорить, не называй меня так! У тебя на это нет никаких причин. Я - твой работодатель, ты - моя сотрудница. На этом, все! Давай забудем те проклятые три дня безумства и постарайся взять себя в руки! Как видишь, я это смог сделать. Я люблю свою жену, люблю так сильно, что если она что-то узнает от тебя, то клянусь не раздумывая сверну твою тонкую шейку! - Щеглов не говорил, он рычал отрывисто и злобно.