Бог знает, сколько бы длилось это свидание, не появись вдали пастух со стадом овец. Залда и Кази встали и разошлись в разные стороны.
Залда отвезла пастухам хлеб, поговорила с ними и вернулась домой. Во дворе ее встретил Зарбег.
– Где ты была? – спросил он ее.
– Возила хлеб пастухам.
– Как там дела, как скот?
– Все хорошо, – ответила она и направилась в дом.
– Постой, куда ты? – он поймал ее за руку. – Ей-богу, я не успокоюсь, пока не поцелую тебя! Залда попыталась вырваться:
– Пусти, не валяй дурака!
– Нет, ты не уйдешь от меня! – и он принялся целовать ее.
После того, что было сегодня, его поцелуи казались ей укусами ядовитой змеи. Она содрогалась от отврашения.
Наконец, они вошли в дом и сели у очага.
– Я оставил службу у начальства, – сказал Зарбег, – будет лучше, если я сам буду заниматься своим хозяйством. Сердце Залды дрогнуло.
– Зачем же ты оставил службу? – спросила она.
– В доме нет хозяина, так и разориться недолго.
Залда отошла в угол и стала возиться с посудой, чтобы не выдать своего волнения.
Зарбег больше не служил у начальства, но, привыкнув к бродячей жизни, постоянно придумывал причины, чтобы уехать из дому. Однажды начальник устроил пир по какому-то поводу и Зарбег тоже оказался там. Он веселился, пил, плясал перед начальником, тряся большим животом. Ему некуда было спешить и он остался в гостях на неделю.
Кази, встретив одного из пастухов Зарбега, разговорился с ним, и, как бы невзначай, спросил:
– А где ваш хозяин?
– Уехал к начальству на пир, – ответил пастух.
– Как же его бедная жена живет в одиночестве?
– Так и живет. Это железная женщина, другая бы на ее месте не выдержала.
– Не может быть, чтобы у нее не было дружка.
– Клянусь Уациллой, к ней даже черт не осмелится подойти!
– Неужели она так строга?
– Не то, чтобы строга, а просто не расположена к таким делам.
– Не знаешь ли ты, когда вернется Зарбег?
– Он ниоткуда не уходит раньше, чем кончится еда и питье.
– И его жена бывает по ночам одна? Как же она не боится?
– Я же тебе сказал, к ней даже черт не подойдет. Ей-богу, она, если что, и убить может.
– Так она, наверно, и вас тиранит?
– О-о! Нам она, как родная сестра! Если бы не она, никто из нас не стал бы работать у Зарбега.
Солнце ушло за горы, наступил вечер. Пастух погнал свой скот домой, а Кази той же ночью отправился к Залде и ушел от нее только под утро. Так продолжалось целую неделю.
Однажды в полночь Кази подошел к дому Зарбега. Нигде не было ни огонька, люди давно спали. Кази скользнул во двор. Залаяли собаки, и он замер, держа в руках ружье. Его удивило, что в доме не было света: Залда всегда ждала его и не гасила свечу до его прихода.
Пока он стоял, раздумывая, дверь распахнулась и на пороге вырос Зарбег с ружьем в руках. Увидев перед собой темный силуэт, он вскинул ружье и выстрелил. Пуля просвистела мимо. Кази мгновенно выстрелил в ответ, Зарбег зашатался и упал. На звуки выстрелов сбежались разбуженные соседи и нашли Зарбега мертвым.
На другой день приехали начальники с казаками и собрали народ. Искали убийцу. Долго судили, рядили, но ни к чему так и не пришли. Сельчане не знали, на кого подумать.
– Какие отношения были у Зарбега с женой?-спросил их начальник.
– Зарбег с женой жили плохо, друг друга не любили. Он бил ее почти каждый день, – ответили люди.
Начали допрашивать Залду, но она на все вопросы отвечала:
– Не знаю.
Начальник приказал казакам связать ей руки и отвезти в тюрьму.
Залда не могла выдать Кази. Она любила его и готова была страдать за него. С другой стороны, ей было стыдно раскрыть перед людьми свою тайну.
Ее три месяца продержали в тюрьме, добиваясь признания. Через три месяца ее повезли в Калак, на суд. В тот же день в селе появился начальник. Он продал с торгов скот Зарбега, положил деньги в карман и уехал, объяснив, что деньги пойдут на покрытие судебных издержек.
В Калакском суде дело решили быстро. Залду признали виновной и приговорили к пожизненной каторге с высылкой в Сибирь.
Пришла весна. Повсюду резали скот, готовясь к празднику Ломиса. В день праздника народ собрался на поляне возле дзуар. Кругом царило веселье, слышались песни.
Вдали показался какой-то человек. Он шел размеренным шагом, держа шапку в руке. Полы его черкески были заткнуты за пояс. Приблизившись к собравшимся, он поздоровался с ними:
– С праздником вас!
– С праздником и тебя! Какие новости? Путник остановился, отер пот со лба и сказал:
– Бедную Залду угоняют в Сибирь. Я видел ее сегодня. Народ затих, разговоры смолкли. Из дзуара показался седобородый старец с хоругвью в руках. Он оглядел безмолвную толпу и спросил:
– В чем дело, что случилось? Путник подошел к нему и рассказал новость. Старик встряхнул колокольчиками, висевшими на хоругви, и обратился к народу:
– Слушайте, добрые люди! – и стал подробно расспрашивать путника.
Тот начал рассказывать:
– Я был на станции, зашел в лавку за свечами для дзуара. В это время с улицы донесся звон кандалов. Русские солдаты вели заключенных, и среди них была Залда. Солдаты не подпускали к заключенным, но я дал унтеру двадцать копеек, и он разрешил мне поговорить с Залдой.
Люди молча слушали.
– Что она говорила, бедняжка? – спросил старик.
– Ее обвинили в убийстве Зарбега и теперь гонят в Сибирь. У меня оставалось еще двадцать копеек и я отдал их ей.
– Несчастная Залда! Пусть все ее беды падут на Кудзана! – заволновался народ.
– Не обижена ли она на нас? – спросил старик.
– Нет, она всем передавала привет.
Старик опять тряхнул колокольчиками и воскликнул:
– Все слышали, что рассказал этот человек? Что невинную женщину отправляют в Сибирь?
– Слышали! – ответили все в один голос.
– Мы должны найти убийцу Зарбега. И пусть божий гнев обрушится на того, кто не приложит к этому усилий!
– Оммен! – вскричала толпа.
Начались поиски убийцы. Но дело, как люди ни старались, с места не двигалось. Кое-кто, правда, подозревал Кази, но против него не было никаких улик.
Шли годы. Кази почти не появлялся среди людей. Не находя себе места, бродил он по горам, растерял всех друзей и жил, как зверь, ни с кем не общаясь.
Как-то весной, когда люди вновь собрались на праздник Ломиса, на склоне горы показался человек. Он медленно шел, опираясь на ружье. По походке было видно, что человек этот болен. Опустив голову, он приблизился к собравшимся. Волосы его падали на плечи, лицо заросло густой бородой, щеки ввалились и почернели, одежда свисала лохмотьями. Он был похож на мертвеца. Лишь немногие смогли узнать в нем Кази.
Он опустился на колени посреди толпы и тихо сказал:
– Убейте меня, я заслужил смерти! К нему подошли старики и спросили:
– Что ты сделал, в чем твоя вина? Он не отвечал им, только повторял:
– Убейте меня! Убейте меня! Наконец, он глухо произнес:
– Сожгите меня, и пусть мой пепел станет лекарством для Залды. Это я убил Зарбега.
Народ зашумел. Люди долго думали, что с ним делать, и, в конце концов, решили:
– Он сам пришел к нам, пусть сам себе и будет судьей. Направили в Калак прошение об освобождении Залды, подробно изложив все происшедшее. Власти арестовали Кази. В Сибирь было отправлено письмо об освобождении Залды. Кази по дороге в тюрьму бросился с обрыва и разбился. А Залду больше никто не видел. Говорят, пока шла бумага, она умерла в Сибири.
АЙССА
Во времена объединения Грузии с Россией народ разделился на две части: одни выступали против русских, другие, наоборот, были за них.