Сообщая о готовящемся покушении на Плеве, Азеф преследовал еще одну цель. Он хотел на время вернуться в Россию: непрерывное пребывание за границей могло показаться однопартийцам подозрительным.
«Когда я приехал сюда, то, как уж я Вам сообщал, распространился слух, что фирма меня сюда командировала на 6–8 месяцев, а потом придется поехать обратно. Теперь, значит, со всех сторон идут об этом вопросы, когда я уезжаю. Там, где я работаю, служат и русские, так что не исключается возможность, чтобы в колонии узнали, что я вовсе не командирован и работаю как волонтер без жалованья. Благодаря этому — необходимо мне или переехать в Россию (я бы мог получить занятия в Питере у нашей фирмы), или затеять тут какое-нибудь дело»[81].
И вот в июле 1902 года Азеф вернулся в Петербург. Он в самом деле получил место в местном представительстве ВЭК, но на сей раз работал без особого увлечения. Подумывал он и о том, чтобы уволиться из компании и затеять собственное дело.
Такая попытка была предпринята. Вместе с Менделем Левиным, старым однокашником, которого он встретил в Берлине, Азеф учредил в Петербурге маленькую фирму «Электрическая энергия». Кроме Азефа и Левина в фирме был один служащий — некто Шарга, которому прижимистый Азеф неохотно, понемногу выделял средства на жизнь и текущие расходы. Разумеется (в этом и заключался замысел), фирма использовалась и для революционных дел.
Дела эти заключались в том, что Иван Николаевич налаживал поступление из Финляндии в Петербург пропагандистской литературы и активно организовывал в столице эсеровские кружки. Самому ему эта работа была малоинтересна, но она повышала его акции в глазах ЦК. Видимо, в основном эта — сравнительно безобидная — часть революционной деятельности Азефа секрета для полиции не представляла. Многие кружки (особенно рабочие) были фиктивными: они сплошь состояли из специально к тому приставленных агентов. Полученная для таких кружков литература сдавалась в полицию. В конце концов эти скромные игры чуть не привели к раскрытию Азефа (но об этом ниже). При этом Иван Николаевич не терял связи с Гершуни и БО.
А уже осенью он снова уехал за границу по осведомительским делам. Зима — весна 1902/03 года прошла в разъездах: Азеф мелькает в Одессе, Берлине, Киеве, опять в Петербурге… В конце концов Всемирной электрической компании надоели эти постоянные отпуска без сохранения содержания, и инженеру Азефу пришлось уволиться. Революционер-любитель и осведомитель-совместитель стал профессионалом. С электротехнической карьерой было навсегда покончено.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ВАНЬКА КАИН
ПЕРВЫЕ ПОДВИГИ ИВАНА НИКОЛАЕВИЧА
Был в России в XVIII веке такой персонаж — Иван Осипов, Ванька Каин, лихой разбойничий атаман и одновременно высокопоставленный агент сыскного ведомства. Пятнадцать лет был он королем московских воров и московского сыска: одних грабил и убивал, других «крышевал», третьих выдавал на расправу. Был он негодяем лихим, талантливым, обожал, а по слухам, и сам сложил великую песню «Не шуми ты мати зеленая дубравушка…». В 1756 году он был сослан в арестантские роты в Рогервик, а потом в Сибирь.
Никто не знал, что Ванька вернется полтора века спустя, и в самом неожиданном обличье, какое только можно придумать: в обличье тучного еврея с высшим техническим образованием, читателя Канта и любителя кафешантана.
Но не сразу, не сразу стал Иван Николаевич Ванькой Каином. Логика судьбы, можно сказать, мягко подтолкнула его к этому.
Итак, у нас — осень 1902 года.
В сентябре Азеф в Берлине. Он продолжает в письмах морочить Ратаева подробными планами несуществующего проекта покушения на Плеве.
21 октября он уже в Киеве, где, в одной из гостиниц, участвует в импровизированном совещании руководства БО, на котором, кроме него, присутствуют только Гершуни, Крафт и Мельников.
Сначала обсуждалась разного рода ненасильственная рутина — типография, транспортные дела. Потом перешли к главному, к террору. И тут Азеф попросил Гершуни перечислить всех членов БО («не одному же вам это знать»).
Зачем он сделал это в присутствии Мельникова и Крафта? Ведь мог вызвать подозрения! К тому же Гершуни доверял Азефу. И тот имел возможность помаленьку вытянуть у Григория Андреевича полный список. (В конце концов этот список ему и достался в руки.) Но Азеф стремился, видимо, спровоцировать недоверие между Гершуни и двумя его заместителями. Он знал, что отношения между Гершуни и Мельниковым стали портиться. При Мельникове Гершуни не стал бы раскрывать карты. Он и не стал — назвал Григорьевых, Федора Бартошкина (на самом деле выполнявшего незначительные поручения Гершуни, скорее кандидата в БО, чем действительного члена), Николая Блинова… «А остальных Коля знает».