– Я могу задействовать программу по защите свидетелей, – высказался Синичкин.
– И, что мне это даст? – вздохнула я. – Я не желаю быть в бегах всю оставшуюся жизнь.
– Она права, – вклинился Марвин, обращаясь к Синичкину. – Раз Вы уже знаете тайну Виктории, то должны знать, что средняя продолжительность жизни в Атлантиде триста, четыреста лет. А, Вы не бессмертный. Виктория, – переключился Стив на меня. – Вы прекрасно понимаете, что лучшим выходом будет ваше возвращение в Океанию. И, кстати. Давно хотел спросить. А, почему Вы без своей охраны?
– Потому, что моя охрана занята защитой моего двойника, – огорошила мужчин.
– Я так полагаю, они не в курсе, – усмехнулся Стив, взглянув на меня как на одно из чудес света. – И, как долго?
– Уже год.
– Ну, хоть замуж за принцев Вы выходили? – я, отрицательно покачала головой, виновато прикусив нижнюю губу. – Ну, что за чудо-девушка! Всех провела! – воскликнул Марвин. – Из Вас бы вышел прекрасный агент!
– Не знаю, насколько хороший агент из меня бы вышел, но вот магнит для притягивания неприятностей из меня получился просто первоклассный, – вздохнула я, глуша свою обиду в «Пино Коладе» с двойным ромом.
– Так вот, что ты имела в виду, когда предупреждала своего родственника о том, что тебя могут не принять! – догадался ФСБешник. – До суда, я обеспечу тебе защиту. А, после увезу к матери в Саратов, – принял решение Синичкин.
– Затеряться на просторах России – идея интересная, хоть и не долгая. Но, даст нам время, чтобы придумать лучший вариант, – согласился Стив. На том и порешили.
Действуя незамедлительно, первым делом я оформила академ в универе сроком на год. Зарекомендовав себя лучшей ученицей потока, мне не составило труда убедить декана в том, что лучше практики на конкретных объектах для архитектора и представить невозможно. На работе огорчила Смирнова, досрочно прервав с ним рабочий договор. В качестве причины увольнения написала «по семейным причинам». Каким? Вдаваться в подробности не стала. Но, мой уже бывший шеф, продолжал намекать мне на беременность. А, я решила, пусть думает, что хочет. Главное, что я успела завершить свои проекты досрочно. Был один «подвисший» интерьер. Но, там дело было в заказчике, который поскупившись заказать мебель по моему проекту, решил искать более дешёвые варианты. Наивный! Ведь в стоимость салонной мебели входит не малая арендная плата + транспортные расходы. Вот терпеть не могу подобных умников. Так, что я даже была рада распрощаться с этим нудилой.
На квартиру оформила дарственную на имя моей мамы, которая, в отличие от папы и нас – детей, сохранила свою девичью фамилию, оставшись Болотниковой. А, я, воспользовавшись этим, так, сказать, перестраховалась на случай, если длинные руки наших Калининградских родственничков вздумают вновь манипулировать фамилией Воронцовых.
Я не хотела впускать в квартиру чужих людей. Поэтому, предложила перебраться в неё одной моей одногруппнице. Вероника (Ника, как она просила себя называть) – скромная, приветливая девушка, которой я симпатизировала с первых дней знакомства. Поскольку за оболочкой серой мышки, за которой она спряталась, по причинам одной ей известным, почувствовала в ней человека сильного духом. Да, и как архитектор, она была с прекрасным потенциалом. Собственно, ей я и передала свои дела в конторе у Смирнова, который остался доволен моей заменой. А, Ника пришла в полный восторг от моей квартиры. Больше всего я переживала за растения. Поэтому в каждый горшок установила авто-полив, объяснив Нике, что всё, что от неё потребуется, так это наполнять пробирки водой и иногда смахивать пыль с листьев. Питер, конечно, это тебе не пыльный Бишкек, но пыль и здесь имеется.
На время суда нам пришлось перебраться в Москву. Съёмная квартира в стиле урбанистического минимализма, обезличенная серыми и чёрными глянцевыми поверхностями, лишённая всякой изюминки, и ощущения обжитости, навевала на меня тоску, как и то, что я снова была под охраной.
Судебные заседания были открытыми, и проходили волнительно, даже, я бы сказала, эмоционально. Особенно, учитывая какой резонанс предала этому процессу пресса.
После заявлений моего дядюшки, что я, дескать, сама виновата в случившемся, и, согласись я сразу добровольно обеспечить пожизненное финансирование его семьи, могли бы всё решить полюбовно. Естественно, что после этого судья, усомнившись в его вменяемости, назначив судебно-психологическую экспертизу. Но, как не удивительно, он оказался, вполне себе, вменяемым. Чего не скажешь о репортёрах, которые буквально преследовали нас. Выручали охранники, без которых мы опасались даже лишний раз из квартиры выйти. Но, были и плюсы в виде бесплатной доставки на дом, которую обеспечивали Марвин и Синичкин, ставшие частыми гостями. За пару недель мы так сдружились, что, когда пришло время прощаться со Стивом, я даже всплакнула у трапа спецборта, на котором был доставлен российский агент, три года отсидевший в лондонских казематах за шпионаж. Так сказать, обменяли плохого парня на хорошего.