– М-мм! – запротестовала я.
– Что! – отринул от меня Говард.
– Имей совесть! Дай хоть дожевать! – высказала я своё недовольство.
– Прости! Не удержался, – поднял он руки, словно сдавался.
– И, куда мы летим? – задала я вопрос, запив сдобу кофе.
– А, где бы ты хотела оказаться?
– Заинтриговал. И, что, вот прямо отвезёшь меня туда, куда пожелаю?
– Ага! – кивнул этот бугай, довольно оскалившись, напомнив мне двоих из ларца одинаковых с лица из мультфильма «Вовка в тридевятом царстве».
– Ну, хорошо! – принялась я загибать пальцы. – Хочу прогуляться по улочкам греческой Санторинии, позавтракать на балконе отеля, любуясь Эйфелевой башней, пробежаться по лавандавым полям французского Прованса, встретить рассвет в Град Каньоне, и проводить закат с горы Килиманджаро.
– Мне нравиться ход твоих мыслей. Значит, отправляемся в кругосветное путешествие.
– За восемьдесят дней, – приплела я Жюля Верна.
– Боюсь, столько времени в нашем распоряжении нет. Месяц максимум.
– Тогда поторопимся, – улыбнулась, сияя от счастья.
– И, с чего бы ты хотела начать наше путешествие? – сгрёб меня в охапку Говард, вдыхая запах моего шампуня.
– Ну, я так понимаю, мы ещё парим над акваторией Тихого океана, – выглянула я в иллюминатор, – и сейчас конец апреля, – тянула я интригу. Поэтому, предлагаю посетить родину суровых самураев. Хочу увидеть сады цветущей сакуры на фоне Фудзиямы.
– Капитан, запрашивай посадку на остров Хонсю, – пророкотал Говард.
– Погоди! – окончательно отделалась я от дрёмы, с ужасом осознав, что до сих пор нахожусь в одной пижамке, если так можно назвать шёлковый топ и микро-шорты. – У меня же совсем не во что переодеться, – с ужасом уставилась я в смеющиеся глаза Говарда.
– Иди сюда, – поманил он меня пальцем, привлекая внимание к двум большим чемоданам в жёстком серебряном корпусе на колёсиках. – По заверению твоих подруг, там есть всё, что тебе может понадобиться. На что я лишь усмехнулась. Вот же спелись. Уже и Нику вовлекли в свои семейные игры.
Большего подарка я и представить не могла. Говард одним махом осуществил самые заветные мечты маленькой девочки, мечтающей увидеть мир, прячась от своих домочадцев на балконе родительской спальни с видом на Чон-Арыкскую гору. Я, не сдержав слёз благодарности, кинулась в объятья Стейтена.
– Ну, ты чего сырость развела? – разволновался Говард, поглаживая меня по упругим локонам.
– Оплакиваю мечты, от которых ты меня решил избавить, – усмехнулась я.
– Тоже мне, печаль, – усмехнулся он. – Придумаешь новые.
– Спасибо тебе! Это самое ценное, что ты мог мне преподнести.
– Спасибо, что сдалась, и всё-таки научила нас слышать тебя, – собрал он губами слезинки с моего лица.
– Ты так и будешь меня облизывать? – рассмеялась я.
– Сама виновата. Дразнишь меня. То, сладкая, то, солёная.
– Ладно. Где я могу привести себя в порядок, – ощутила я позывы своего организма.
– Дверь в туалет в конце салона. С выходом из самолёта не спутай! – прикрикнул мне вслед.
– Разберусь! – рассмеялась я, идя по проходу виляя попой.
– С тебя уж станется! – загоготал Стейтен.
Избавив свой организм от лишней жидкости и приведя себя в порядок, принялась изучать содержимое чемоданов, благодаря девчонок за поддержку. Разложив на сиденье «Джета» лиловый брючный костюм от Шанель, бежевую блузу с воротником стойкой переходящей в широкий бант, нюдовые лодочки на устойчивом каблуке и сумочку в тон обуви, вынула из бельевого пакета базовый комплект тельного цвета и снова скрылась в туалете, допустив лишь одну ошибку, забыв запереть дверь. Этим и воспользовался Говард, возникший за моей спиной, застав меня в неглиже.
– Говард! – возмутилась я, когда он упёрся в мой копчик жезлом своих желаний.
– Ты хоть раз занималась любовью в самолёте? – прикусил кончик уха гад-искуситель.
– Нет, – задохнулась я от волны хочунчиков, будоражащих мою кровь.
– Вот! Пора исправлять это упущение, – произнёс этот котяра, разве, что, не мурча, пристраиваясь ко мне поудобнее. Всё-таки наша с ним разница в росте, не всегда шла ему на пользу. Ощутив мою готовность принять его, он вклинился, заполняя меня до упора, поймав губами первый стон, сорвавшийся с моих уст. Глядя на нас в зеркало, невольно сравнила себя с миниатюрным кроликом, которого решил отыметь по весне дикий заяц-беляк. Показав небо в алмазах пять раз к ряду, заставил меня кончить ещё пару раз, когда стирал следы «преступления» влажными салфетками, позволив одеться только после того, как самолёт совершил посадку, проигнорировав все предупреждения пилота.