— Была девушка, — виновато признался парнишка. — Мы повздорили, разошлись. И после нее никого. Ну, так, случается какой-нибудь перепихон мимолетный…
— Привыкай, — я не стала заморачиваться с мотивирующей речью. — Если пройдешь стажировку, так и сгоришь в одиночестве. Будешь сбрасывать напряжение с однодневками, прямо как я.
— Не может же быть все так плохо?
— Конечно. Все может быть еще хуже.
— Это чем же?
— Какой же ты невнимательный, Федя, — смерила я его строгим взглядом, чтобы пошевелил извилинами, но стажер так и не допёр. — Хуже будет, если ты привяжешься, а тебя пошлют: и график у тебя не тот, и работа у тебя не та, и дома ты не ночуешь. Короче, выебут мозг и вильнут хвостом. И вот ты опять сидишь в одиночестве над очередным жмуриком, опустошив кофейник, а твоя несостоявшаяся «половинка» уже кого-то окучивает как шмель. У них любовь, романтика, красное платье с глубоким декольте, рубины и ужин при свечах. А тебя дома ждет пустой холодильник, пицца из кафе неподалеку и котик.
Федор заметно занервничал. Стараясь скрыть от меня «забегавший» взгляд, уставился в окно. Как будто мои слова подцепили в нем что-то такое, о чем он предпочел бы молчать.
— Как тебя вообще вот так сразу отправили на убийство? Вас же обычно месяц над бумагами в архивах маринуют, чтобы подготовить неокрепший желудок, — рискнула я вывести его на чистую воду.
Подсказывало мое чутье, что-то в нем было не так…
— Я сам напросился.
— Это личное? — задала я вопрос в лоб. Смысла ходить вокруг да около я не видела. — Вы с ней были знакомы?
Перестроившись в правый ряд, я смерила взглядом растерявшегося стажера. Дожидаясь, когда красный свет, разлившийся на его коже, сменится на зеленый, я просчитывала дальнейшее наступление, чтобы расколоть этот незрелый орешек. Нет, этот парень явно не просто так вызвался.
— Федор, ты причастен к убийству? — огорошила его я, стоило завернуть на парковку. — Что ты искал в доме Скворцовой?
— Я... — глаза Феди забегали. Он потянулся к ручке, стоило мне остановить машину у отделения. Но я его опередила, заблокировав двери. — Все не так, как вы думаете, — поспешил оправдаться он.
— А как же я думаю?.. Ну-ка, убеди меня, что я ошибаюсь. Скажи, что ты заявился на место преступления не для того, чтобы полюбоваться содеянным. Ты ведь помнишь эти лекции в универе: преступники всегда возвращаются. Чтобы что?.. — повысила голос я, продолжая давить на парня и чувствуя, что вот-вот он сломается. — Что ты хотел сделать? Убедиться, что подтер все следы? Хотел еще раз взглянуть на убитую?
Федор очень сильно занервничал, выдавая себя дрожью рук и проступившей на лбу испариной.
— Что ты почувствовал, когда увидел ее там, на траве? — для устрашения я положила руку на кобуру. — Адреналин захлестнул, разливаясь приятной покалывающей волной? Не так ли? Только вот видочек у нее был уже не такой приятный и тебя вырвало.
— Да я просто с ней переспал! — он сорвался на крик и тут же заткнулся, стараясь выровнять дыхание. — Приехал к ней на массаж с «окончанием». Забыл у нее часы. Ебеные сайты знакомств, чтоб их! — он накрыл лицо ладонями и тяжело выдохнул. — Даже раскручивать не пришлось. Вика сама предложила приехать к ней. А так как ее СНТ в жопе мира, а я на машине, меня порадовал ценник. Да кто сейчас дает за полторы тыщи? Покажите мне! Бабу в кафе сводить и то дороже, блять!
— Олень! — выругалась я. — Раньше не мог сказать об этом?
— И что? Сейчас сидел бы вон там, — он мотанул головой в сторону отделения. — Нет уж.
— Ладно, позже поговорим, — рявкнула я. — Шевели жопой!
Остановившись у курилки, я достала сигаретку. Смачно втянула в себя дым, чувствуя, как никотин разъедает легкие, но делает это так искусно и сладко.
Рядом со мной, «поджав хвост», стоял очередной непутевый стажер. На моем счету это был девятый или одиннадцатый. Да Федору сидеть в какой-нибудь конуре КПП-шки и кроссворды разгадывать, а не все это.
Кого мне присылают? Все как на подбор. Одно разочарование!
— А почему вы на убийство приехали? Там же какой-то Бурцев должен был быть.
— А тебя только это сейчас интересует, Федор? Серьезно? — смерив его суровым взглядом, я снова затянулась. — Потому что Бурцев и все остальные дальше носа своего не видят. У них столько висяков, сколько пельменей в килограммовой пачке. А я лучшая! И мне пока еще не нашлась ровня.
— Ясно, — кивнул он и двинулся в сторону отделения.
Сам допрос длился недолго. Филатов, разумеется, сначала все отрицал. Но перегарище стоял такой дикий, что в комнате нам троим было тесно. В полупьяном бреду он накинулся на Федора с обвинениями. Орал, что узнал этого «долбоящера»: