— Ты ничего не вспомнишь после того, как ответишь за свой поступок, — хмыкнул тот больно уж уверенно. — Точнее, ты просто не сможешь что-либо подумать. Фактически ты останешься жив, но это только фактически. Опозорить Японию и при том остаться нормальным… нет, я таких ещё не встречал.
Буду первым. Главное — поубедительнее изобразить расстройство в голосе.
— Сурово, — я озадаченно вздохнул.
— Мы не играем в детские игры, — добавил Шидоро с нотой натуги в голосе. — И нам плевать, кто ты. Ребёнок, женщина или же старик. Ты посмел проявить неуважение к нашей Империи — и тебя ждёт правосудие.
Ха.
Гнусные ублюдки, что тешат своё раздутое эго моим камнем?.. Будь у меня возможность, прикончил бы его сейчас же.
Как вообще приходят в голову подобные мысли?
Даже Кундары — последние варвары с четвёртого Неба — не стали бы поступать так мерзко, осознавая, что сила им досталась только за счёт внешнего источника. Самураи в моём прошлом тоже любовью к миру не отличались, однако сейчас… будучи совращёнными силой Богов, они пали ниже всех моралей и норм.
— Что, страшно? — Шидоро, казалось, был неплохим сенсором. Иначе как объяснить факт того, что голос его даже не дрожал?
— Очень, — невозмутимо отозвался я, продолжая оглядываться. — Но раз уж вы решили сделать из меня овоща, не подскажешь, почему Хидо до сих пор в начальниках охраны Императора сидит? Слышал, у старика отличные данные… амбиции и всё такое. Он смело мог бы претендовать на место в сёгунате.
Шидоро хотел что-то возразить, но, открыв рот, лишь застыл — и вновь закрыл его, решив оставить свои мысли при себе.
— Это не твоё дело.
Я сдержал себя от усмешки, поглядел на Шидоро — и добавил:
— Так ты боишься, что я всем расскажу?
По лицу Шидоро забегали желваки.
— Ты останешься овощем, но даже не думай… — вырыгнул он, сжав мою руку до боли. — Откровенничать тут с тобой я не собираюсь.
— Ты же явно неспроста правая рука Хидо, — я не обращал внимания на боль. — Что-то в тебе есть.
Шидоро не стал продолжать диалог. Ладно, этот тип не собирается раскрывать свои козыри передо мной. Хотя бы потому, что тут… камеры.
…миновав широкий коридор, мы оказались в помещении, чья архитектура больше напоминала тюрьму. Нас сопровождали ещё пятеро самураев, но плелись они в метре позади. К тому же — охрана стояла буквально через каждые десять метров.
Дверь перед нами раскрылась.
— И без фокусов, парень, — одёрнул меня Шидоро, когда мы вошли в комнату без окон. — Мне не доставляет видеть тебя целым, поэтому любой шорох станет отличным поводом это исправить.
— Так исправь, — я бросил косой взгляд на японца.
Удар в живот заставил чуть согнуться, а толчок ногой в плечо — свалиться на сырой бетонный пол и скрючиться.
— Молись, ублюдок, — последнее, что я услышал от Шидоро до того, как он покинул мои «покои».
Скрип двери и звук защёлкивающихся замков дал точно понять — пора сделать первый шаг. Первый и самый важный шаг к достижению своей цели. Оставшись один на один со своей силой в запертом помещении, я не собирался терять времени даром — хотел сразу же заняться транспортировкой камня.
Камня…
…который и процента силы не истратил за всю сотню лет пребывания здесь, судя по той мучительной боли, что я испытывал, держа его во рту.
Амулет из алонского сплава?.. согласен, хорошая идея, однако он бы попросту расплавился, будь его носитель хоть чуточку сильнее А-рангового солдата, способного осуществлять Альфа- и Гама-распады. А изумруды, вплавленные в его поверхность — обычное стекло, сосуд в котором можно сравнить с ведром, которым пытаются черпать воду из озера.
— Отбой! — послышалось с той стороны двери. — У тебя два часа. После этого за тобой вернутся. Не думай и шагу сделать, повсюду камеры и сигнализация. Дотронешься до двери — отрежу руку. Попытаешься выбраться с помощью Ауры — перережу глотку.
Стоило голосу самурая чуть потухнуть, как я тут же выплюнул осколок на пол.
Будь я проклят! Да он, похоже, зубы мне повредил.
Разумеется, любой другой смертный погиб бы в тот же миг, как сунул его в рот. Но только не хозяин Ауры, у которого была идеальная совместимость с его силой.
Впрочем, это сейчас вторично. Я взял осколок в руки — очень горячий и обжигающий кожу до крови — и провёл по полу продолговатую линию, проливая на неё капли крови из ожогов, что успели образоваться на пальцах.