— Ну куда же вы так рванули? — Саша придержал ее за локоть. — Давайте купим что-нибудь на память о нашем приезде в этот отвратительный город. Он ведь отвратительный, разве я не прав? Ну вот, например… Что вам глянулось?
Он остановил ее перед самодельным лотком с матрешками.
— По-моему, это дичь — рисовать на матрешках богоматерь…
— Тогда дальше, дальше…
Рука его была необычайно сильной. Нет, он не тащил, но ощущалось, может поднять на ладони, как Гулливер лилипута, и перенести.
— Вот то, что надо. Смотрите, она похожа на вас, — он взял куклу нежно, двумя пальцами за талию, — даже взгляд ваш и этот страдальческий склад губ.
Кукла поразила. Но не сходством, разве знаешь себя, хотя посиневшая от холода продавщица кивала согласно, а мастерством исполнения. Впрочем, и другие тоже. Фарфоровые лица были полны жизни, но жизни странной — здесь была тайна. Казалось, эти барыни, горничные, горожанки, селянки замкнули уста на полуслове, подчинившись невидимому знаку.
— Смотрите, да ведь это чудо! Какое искусство…
— Костюмы абсолютно соответствуют эпохе. Конец прошлого — начало этого, — неожиданно хрипло вымолвила продавщица.
— А это кто?
— Ирина Понятовская, знаменитая прорицательница и гадалка. По-нынешнему, экстрасенс.
— Так она еще и Ирина! Берем, берем.
— Один.
— Кусок?
— Угу. Можно зелеными, соответственно, сорок. Она стоит.
— Стоит, стоит. — Саша хотел открыть кейс, но передумал, запустил руку во внутренний карман пиджака.
Пачка новеньких пятидесятирублевок.
Ирина стояла в немом изумлении: это вязаная шапка с помпоном, это потертое ратиновое пальто образца тысяча девятьсот семидесятого и эта пачка, и так отсчитывал небрежно, не боясь пропустить лишнюю.
— Вот, — Саша протянул деньги, — коробка, конечно, есть?
— Конечно! — Продавщица пересчитала деньги, Ирина заметила: лишняя бумажка.
— Извините, но…
— Все в порядке, — перебил Саша, — о’кей и гуд бай.
Девица, опустив глаза, медленно заворачивала куклу в шелковистую, «не нашу» бумагу, медленно перевязывала коробку бечевкой.
— Покрепче, пожалуйста, а то шпагат размокнет. На три узелка.
У перехода к Гостиному Саша остановился, протянул коробку.
— Я положил себе за правило не касаться определенных тем. И вы меня очень одолжите, если примете это молча.
— Саша…
— Премного одолжите, потворствуя невинному капризу. — А голос с ломким звоном, и взгляд остановившийся.
Она никогда не бывала в таких ресторанах, даже не знала, что они есть.
Разглядывая меню, Саша сказал из-за глянцевого, с рисунком в стиле модерн, картона.
— Чтобы у вас не было ощущения… странного… я решительно не нанес ущерба своим финансам… я холост, запросы мои весьма умеренны. Тысяча для меня — не деньги.
— Для меня это деньги, и большие, и здесь цены в долларах.
— Вижу. — Он захлопнул меню. — Доверьтесь в выборе курса еды, как сказал бы мистер Вуд, мне, и во всем остальном тоже. Я жду. Что у вас там стряслось с этим доходягой?
— Странная история. Я по порядку, да? Ну, вы знаете, он в четвертом отделении, я его и не видела, да и необходимости нет. Там тяжелая травма, повреждены височные и лобные доли.
— Но у него сновидения, раз вы им занимаетесь.
— Да. Но дело в том… Дело в том… только не думайте, что я галлюцинирую…
— Вот этот салат вас подкрепит, сплошной фосфор, и, пожалуйста, без реверансов, неужели вы думаете, что я ничего не замечаю?
— А что вы заметили?
— Вы чем-то глубоко потрясены.
— Александр Игнатьевич, произошла странная история. Я вижу его сны.
— По-моему, это ваша специальность.
— Вы меня не поняли, я вижу их, понимаете, вижу на мониторе.
— Браво!
Он даже не изменился в лице.
— Правда, все время какие-то помехи. Похоже, наведенные.
— Плохо заэкранировано.
— Нет, все нормально, белорус проверял.
— И вы каждый раз смотрите это видео?
— Каждый раз, причем порно.
— Ну, это-то как раз нормально. Дадите посмотреть?
— Саша, не шутите. Это правда.
— Я верю.
— Почему?
— Вам верю. Надеюсь, вы никому не рассказали об этом?
— Никому. Что это?
— Длинный разговор. Но я вас поздравляю.
— Что это?
— Это… Конечно, вам нужен компьютер другого поколения, он бы создал для вас подходящее пространство и вы смогли бы видеть не только прошлое, но и будущее…