— Линнетта, перестань, — вдруг крикнула она, хотя казалось, что в комнате больше никого не было. Я с опозданием поняла, что звенящий звук, вызываемый ребенком, скачущим вверх и вниз на кровати, только что прекратился.
Она поставила малыша на ножки. Он покачался, цепляясь за ее джинсы, соска задвигалась у него во рту, он начал сосать ее с тихим гудящим звуком.
— Что вас интересует? — спросила она. — Полиция была здесь дважды, и я уже рассказала им все, что знаю.
— Я постараюсь недолго. Вам это, должно быть, тяжело.
— Неважно, — пожала она плечами.
— Вы знаете, во что Тэп ввязался вчера?
— Я знала, что у него появились деньги, но он сказал, что выиграл пари.
— Пари?
— Может это и неправда, — сказала она, как бы защищаясь, — но деньги нам были очень нужны, и я не собиралась особенно расспрашивать.
— Вы видели, как он уходил из дома?
— Вообще-то, нет. Я пришла с работы и отправилась прямо в кровать, как только он с детьми ушел. Я думаю, он отвез Ронни и девочек в школу, а потом Мака — к няне.
После этого он, наверное, поехал в Сан Луис Обиспо, должен был, потому что там оказался.
— Но он ничего не говорил насчет нападения, или кто вовлек его в это?
— Если б я знала, я бы его не пустила.
— Вы знаете, сколько ему заплатили?
Ее глаза стали осторожными. Она начала теребить подбородок.
— Не-а.
— Их никто не отберет. Я просто хочу знать, сколько.
— Две тысячи, — пробормотала она. Боже, женщина без хитрости вышла замуж за мужчину без мозгов. Две тысячи долларов, чтобы рисковать жизнью?
— Вы знали, что патроны были заряжены каменной солью?
Снова она послала мне этот уклончивый взгляд. — Тэп сказал, что так никто не пострадает.
— Кроме него.
— О.
— Ружье было его?
— Не-а. У Тэпа никогда не было ружья. Я бы не стала хранить его в доме с детьми.
— Вы хоть что-то знаете о том, с кем он имел дело?
— Я слышала, с какой-то женщиной.
Это привлекло мое внимание.
— Правда?
Опять она теребит подбородок.
— Кто-то видел их вместе в биллиардной, вечером, перед тем, как он погиб.
— Черт, это была я. Я хотела побольше узнать о Бэйли Фаулере и знала, что они были друзьями.
— О. Я думала, может, он и какая-то женщина…
— Вовсе нет. Вообще-то, половину времени он показывал мне фотографии вас и детей.
Она покраснела, на глазах показались слезы.
— Как мило. Я бы хотела вам помочь. Вы такая хорошая.
Я достала свою визитку и написала на обороте номер мотеля.
— Я там буду ближайшие пару дней. Если что-нибудь вспомните, позвоните.
— Вы придете на похороны? Это завтра днем, в баптистской церкви. Должно быть много людей, потому что все любили Тэпа.
У меня были сомнения по этому поводу, но это явно было то, во что ей хотелось верить.
— Посмотрим. Я могу быть занята, но если смогу, приду.
Воспоминания о преподобном Хоузе делали мое присутствие сомнительным, но я не могла этого исключить. Я присутствовала на нескольких похоронах за последние несколько месяцев и не думала, что смогу перенести еще одни.
Организованная религия перестала для меня существовать с пятилетнего возраста, когда я столкнулась с учительницей воскресной школы, у которой торчали волосы из носа и плохо пахло изо рта. Пресвитериане посоветовали мне изучать на каникулах Библию в их церкви неподалеку. Поскольку меня уже выгнали методисты, моя тетушка начинала терять терпение. Лично я ждала изготовления фигурок к Рождеству. Можно сделать младенца Христа с пушком на спине и прицепить его прямо к небу, как птичку, а потом пусть он падает, как бомба, в ясли.
Джолин оставила малыша переступать вдоль дивана и проводила меня до двери. Звонок в дверь раздался почти одновременно с тем, как она ее открыла. Дуайт Шейлс стоял на пороге и выглядел таким же удивленным, как и мы. Его вгляд переходил с ее лица на мое и обратно. Он кивнул Джолин. — Решил заглянуть и посмотреть, как вы.
— Спасибо, мистер Шейлс. Это очень мило с вашей стороны. Это м-м..
Я протянула руку. — Кинси Миллоун. Мы уже встречались.
Мы обменялись рукопожатием.
— Я помню. Кстати, я только что заезжал в мотель. Если вы минутку подождете, мы можем поговорить.
— Конечно.
Я постояла, пока он быстро побеседовал с Джолин. Из их разговора я поняла, что она не так уж давно училась в школе.
— Я недавно потерял жену и представляю, что вы чувствуете.
Авторитарный облик, который я запомнила, исчез. Его боль была настолько откровенной, что у Джолин опять выступили слезы.