В Шумячском музее Валентина Павловна Максимчук установила, что в пределах своего района, кроме райцентра, Петровичей и Фанинской Гуты (Первомайский), до войны евреи жили в деревнях: Тихиль, Марковка, Титовка, Прудовая Поляна, Холмы, Шибнева, Надейковичи, Галеевка, Зимонино, Понятовка, Дубровка и др. Все они погибли в оккупации.
В других районах места проживания евреев в прежних деревнях уже потеряны, да и сами названия деревень забыты, так как многие из них, будучи «неперспективными», исчезли.
Кроме смоленских, на Смоленщине были уничтожены не успевшие уйти евреи Белоруссии, пригнанные и привезенные сюда евреи из других мест, а смоленские евреи погибали в белорусских местечках: Ляды, Мстиславль, Колышки или в Усвятах, Спас-Деменске и других местах.
Евреев и русско-евреев — стариков, женщин с грудными детьми и детей убивали там, где находили, сгоняли в гетто, запрещали свободное перемещение, заставляли нашивать на одежду желтую звезду Давида. Тысячи евреев в многочисленных гетто, особенно беженцы, умирали от пыток, насилия, голода, болезней; уцелевших узников гетто уничтожали физически. Обычно евреев и русско-евреев после страшных пыток заживо сжигали, душили в душегубках, расстреливали, вешали, топили, давили под колесами. Повсеместно по всей оккупированной территории были одиночные убийства людей, похожих на евреев.
Палачами-извергами были руководители-эсэсовцы, а исполнителями их подручные: полицаи и каратели, среди которых встречались подростки. Некоторые из них, по мере освобождения территорий, вступали в Советскую Армию и возвращались домой с наградами. Теперь еще живы такие ветераны. Незавидна была участь полицаев. Как это видно из судебных процессов, они, как преданные псы, должны были ежедневно, ежечасно выполнять волю своих хозяев-эсэсовцев: убивать россиян-евреев, грабить местных жителей, воевать с патриотами, партизанами. А если полицай плохо выполнял работу, то эсэсовцы руками более преданных псов убивали нерадивых полицаев. И преданные «псы» не уходили от возмездия партизан. Фашисты делали все возможное, чтобы россияне убивали россиян.
О размерах геноцида можно судить, представив, что может сделать даже один вооруженный, безнаказанный, пьяный бандит над безоружными, загнанными в гетто людьми.
Там, где евреям и русско-евреям удавалась скрыться, местные предатели за вознаграждение их выдавали. Но были и праведники: с риском для жизни спасавшие евреев. Имена этих праведников — истинных героев советской системой замалчивались. Большинство их умерло безвестными.
Вся оккупированная территория была густо усеяна полицейскими точками (пунктами). Например, в Монастырщинском районе их было одиннадцать, в каждом было от 20 до 60 полицаев. Потери полицаев систематически пополнялись.
Десятки тысяч евреев и русско-евреев, искавших спасения на просторах области, на западе, востоке, севере и юге, были целью их поисков и немедленных расстрелов на месте или жертвы привозили в гетто. В дни ликвидации гетто, массовых расстрелов или сжигании живых людей, на помощь местным полицаям приезжали эсэсовцы, полицаи — украинские, белорусские националисты и соседние полицаи-предатели.
Характерно, что бандиты-полицаи старались убивать часть обреченных не в местах проживания, а перемещать смертников в другие места, что затрудняло составление даже неполных списков погибших и вводило в заблуждение местных жителей. Часто карательные акции совершались тайно.
Многие краеведы области пытались и пытаются преуменьшить число жертв геноцида, растворить это число в потерях войны, не выделять евреев, которых убивали, сжигали, душили, топили, давили только за то, что они евреи.
Данные, которые мне удалось собрать в результате личных поездок по районам области, в том числе и по деревням, по письмам, беседам с очевидцами и долгожителями, изучением краеведческих, музейных, статистических и архивных материалов, позволили мне сделать вывод, что число жертв геноцида евреев можно приблизительно посчитать по минимуму. За основу следует считать, что накануне войны в областном центре жило 50 % евреев области, более 30 тысяч. Переезжали они в основном из ближних городов и местечек Белоруссии: Мстиславля, Лядов, Орши, Лиозно, Дрибина и других белорусских и смоленских городов, местечек и деревень.