27 сентября 1991 г.
Газета «Рабочий путь»
Жертвы геноцида
Ф. Меженцев
Очень взволновала меня статья И. Цынмана «У реки Мереи», опубликованная в «Рабочем пути» под рубрикой «К 50-летию трагедии в Лядах».
Я родился, вырос и сейчас живу в восьми километрах от Лядов, а с 1947 по 1964 г. (ровно 17 лет) жил совсем рядом с бывшим местечком Ляды, работал там учителем.
До войны Ляды по численности населения вместе с предместьями Слобода и Закобылица равнялись почти нашему райцентру Красному. Здесь проживало около 4 тысяч человек. Большинство было еврейской национальности, белорусы проживали в предместьях.
Еврейское население имело свою синагогу, школу, где до 1937 года преподавание велось на еврейском языке. Жители Лядов занимались торговлей, ремесленничеством, работали в сфере бытового обслуживания, в веревочной артели. С крестьянами окрестных краснинских деревень и сел, белорусских весок Дубровенщины евреи жили дружно, друг друга не обижали. В нашей деревне Катково, например, до войны работал кузнец по имени Моисей, помощником у него был местный парень. Две еврейские семьи арендовали у нас огородную землю и выращивали на ней огурцы и капусту, продавая потом на базаре. До создания колхоза в деревне работники заготконторы заключили с катковскими крестьянами договоры на продажу им льносемян и льноволокна. Согласно договорам организовали встречную продажу мануфактуры, сахара, растительного масла.
Гитлеровские войска захватили Ляды 14 июля 1941 года. Немногим евреям удалось уйти в Рязанскую и Пензенскую области до прихода немцев. Не все смогли оставить в местечке своих стариков-родителей, дома с имуществом и кинуться в неизвестность. Винить тех молодых женщин и девушек, а также еще крепких пожилых мужчин, которые не ушли, нельзя. Так поступили бы люди и другой национальности.
Фашистские оккупанты сразу же создали особый режим для евреев. Их всех взяли на учет, нашили им на одежду особые знаки, установили патрулирование по улицам эсэсовцев и полицаев из местных прихвостней. Евреев заставляли выполнять непосильные работы. Например, мужчин впрягали в телегу и возили на них бочки с водой из Мереи. Паек выдавали мизерный. Об этом мне рассказывали очевидцы из Бухарина в первые послевоенные годы, когда я там работал учителем. Одним словом, это было Ляднянское еврейское гетто. Как оно называлось в документах гитлеровцев, не знаю.
В последних числах марта и первых числах апреля 1942 года все еврейское население местечка Ляды и некоторое количество евреев из других мест под усиленной охраной стали группами перегонять через мост на правый берег Мереи. Вели по Старой Смоленской дороге, затем налево в направлении деревни Плауны. В трехстах метрах от большака ставили у противотанкового глубокого рва, находящегося вдоль правого берега Мереи, и расстреливали. Потом некоторые полицаи рассказывали местным жителям, что в противотанковом рву закапывали вместе с убитыми и упавших вниз раненых. Прах более двух тысяч евреев покоится на поле деревни Бухарино, которое теперь принадлежит колхозу имени XX съезда. В основном жертвами фашистского геноцида были женщины, дети, престарелые мужчины.
19 июня 1966 года на братской могиле ляднянских евреев торжественно открыли памятник. Он возведен на личные средства, собранные оставшимися в живых родственниками погибших.
Помню, человек 250 родственников приезжало тогда. За минувшую четверть века внутри ограды у памятника выросли посаженные в ту осень деревца, растут цветы. Только совсем мало осталось родственников погибших евреев. И. Цынман пишет, что спаслись две женщины и один мужчина. Мне рассказали, что удалось убежать еще 14-летнему подростку. Он бежал по оврагу, а по нему стреляли. Все же ему удалось спастись.
У читателей может возникнуть вопрос: почему евреи не убегали из своих селений, хотя догадывались, что их уничтожат. Убегали, конечно. И некоторым удалось спастись в русских деревнях Смоленщины. Приходилось встречаться со спасшимися женщинами-еврейками, Сериной из Красного, со своей одноклассницей по смоленскому педучилищу, Ниной Львовной Шейниной из Кадино. Их прятали от гитлеровцев добрые люди, рискуя своей жизнью. Однако о некоторых скрывавшихся немцы зачастую узнавали по доносам фашистских прихвостней, забирали их и расстреливали. Так случилось, например, с еврейской девушкой Розой Фогель, скрывавшейся в деревне Большая Добрая. В 50-е годы мне показывали в той семье, где она пряталась, некоторые сохранившиеся документы.