Заведующая велижским музеем Ирина Юрьевна Иванова сообщила мне, что когда пришли фашисты, евреев пригнали в Велиж. Кто не мог идти, погибли в пути. Здесь их заживо сожгли вместе с велижскими евреями.
Более подробных данных о судьбах Ильино и соседних с ним бывших еврейских местечек мне найти не удалось. В беседах с жителями бывшего города Смоленской губернии, а потом Западной области — Белого, при работе в музеях выясняется, что в Белом в период оккупации погибло более тысячи евреев.
Кто теперь поверит, что в глуши северо-западной России всего 60—100 лет назад жизнь била ключом. В городах, местечках, деревнях бывшей Западной области: Белом, Невеле, Великих Луках, Торопце, Себеже, Велиже, Поречье, Ильино, Усмыни, Усвятах, Заборье, витебских населенных пунктах — жило много евреев. Там были молитвенные дома, синагоги, еврейские школы, звучал еврейский язык — идиш.
Сколько таких населенных пунктов, как Ильино, где в войну были уничтожены евреи, не раскрыты, и о них нет нигде даже упоминания.
г. Рудня. Памятник на восточной окраине. На этом месте 24 февраля 1942 года расстреляли сотни микулинских евреев и сотни партизан, коммунистов и членов их семей из Руднянского района.
В немногих музеях и архивах есть данные о жизни евреев в этих местах…
Таисия Борисовна продолжала рассказ:
«Не сумели мы воспользоваться железной дорогой в Старой Торопе, и оттуда пошли пешком на Бологое. Добравшись, мы сели, наконец, в поезд, который разбомбили недалеко от Бологое. Мы были молоды, у нас не было вещей, поэтому мы успели выскочить из вагона. Здесь у разбомбленного состава мы встретили знакомых из Рудни и из Смоленска.
Наконец, я попала в Чебоксары, оттуда меня вместо санатория послали на поправку в богатые деревни Бурнары, Кольцовку, Зерновку. Там меня подкормили и отправили по назначению в воинскую часть».
Забылось Ильино, о котором вряд ли кто теперь вспомнит.
Апрель 1996 г.
МИКУЛИНО
Рассказ узницы гетто Гути Турк
Записал И. Цынман
Моя девичья фамилия Одинова, родилась я в 1926 году в дер. Микулино Руднянского района Смоленской области.
Мой муж, Турк Борис Файвелевич, работал на Смоленском авиационном заводе с 1951 по 1993 год строгальщиком высшего разряда. Его родители были выходцами из литовского города Шауляй. Отец мужа в мировую войну 1914 года эвакуировался с предприятием в Смоленск, вскоре здесь женился.
Детство мое прошло в дер. Микулино. Мать моя, Одинова Рыся Вульфовна, до войны работала завмагом. Отец работал мясозаготовителем в сельпо. Училась я в школе, где среди учителей было много евреев. К началу войны мне было 15 лет. В Микулине из евреев никто не эвакуировался. Не стало только мужчин, которых призвали в армию, их было человек 15. В середине июля 1941 года немцы приехали в Микулино на мотоциклах, потом пришли немецкие части. Расположились они на территории панской усадьбы, у озера. Другие немецкие части проходили через Микулино дальше на восток, не останавливаясь.
Село, а раньше еврейское местечко Микулино. Здесь сохранилась такая церковь, а рядом была двухэтажная синагога. Теперь это тихо умирающая деревня.
В Микулине оставалось около 30 еврейских домов, была двухэтажная деревянная синагога. В первые же дни оккупации немцы организовали полицию, которая сразу же выбросила из синагоги все религиозные книги, торы. Все, что там находилось, под улюлюканье было сожжено. Синагогу сожгли позднее.
Немцы с помощью полицаев выявили самых умных, молодых, активных евреев: мужчин, женщин, всего человек десять. На 10–12 день оккупации их забрали из Микулина, повезли в Рудню и там расстреляли. Среди расстрелянных помню: Мерлина — молодого учителя математики, Герловину Иду Абрамовну — учительницу. Вместе с евреями в Рудню на расстрел повели многих русских, коммунистов.
Начальником полиции в Микулине был Пырь — это его кличка, а фамилию забыла. Помощником у него был Рыбаков Владимир Петрович, который через 50 лет неизвестно откуда вернулся в деревню и сейчас требует, чтобы ему вернули имущество, которое было отнято у его родителей при коллективизации.
В Микулино, кроме местных евреев, в оккупацию попало много евреев из Смоленска, Витебска, Орши, Минска и других мест. Они искали здесь спасения. Их участь была ужасной, у них не было крыши над головой, многие умирали от голода, но их приняли несчастные местные евреи.