5. Григорьева Фаина Наумовна, 1928 года рождения, проживает с мужем — участником войны в собственном доме.
6. Итунин Лев Наумович, 1934 года рождения, вдовец, завуч средней школы, проживает вместе с дочерью Людмилой — учительницей русского языка и литературы. Мать у нее была русской.
Вот и все, что осталось от евреев Шумячей, где когда-то была кафедральная синагога на 1200 мест.
В Петровичах недалеко от почти исчезнувшего старого еврейского кладбища сооружен самый большой в Смоленской области сельский Дворец культуры.
Я посетил могилу А. Г. Максимчука, похороненного на русском кладбище в Петровичах. По его воле он захоронен рядом с последним уцелевшим в годы войны петровичским евреем, Вайнерманом, с которым их связывала дружба, теперь уже вечная.
Им обоим установлены памятники. Их могилы всегда ухожены, жители приносят цветы.
Апрель 1996 г.
Исчезнувшая быль
Записал И. Цынман
9 июня 1997 г. Виктор Максимович Зинуков, внештатный корреспондент смоленской газеты «Рабочий путь», уроженец местечка Шумячи, сообщил мне:
«Шумячи до войны было еврейским местечком, в нем жили тысячи евреев. В октябре 1941 года их созвали всех на собрание, и всех пришедших каратели погнали в Галюгин ров и расстреляли… Те, кто из евреев не пришел на то собрание и уцелел от первого расстрела, позднее были собраны, расстреляны и захоронены у кирпичного завода.
Двухэтажная синагога в местечке Шумячи находилась на Школьной улице».
Шумячи. О еврейских школах
Записал И. Цынман
17 августа 1993 года мне пришлось побывать в Шумячах, встречаться с долгожителями. Вот что рассказала Цаур Раиса Самуиловна, 1916 года рождения:
«После окончания Смоленского еврейского педтехникума в 1935 году, я была направлена на работу в Шумячскую еврейскую школу. Директором школы был Кунин Григорий Исакович. В 1937 году он стал «врагом народа», но уцелел и больным в 1947 году вернулся.
Шумячская еврейская семилетняя школа располагалась в двух синагогах. В ней работало 15 учителей. В начале было около 200 учеников, но в 1939 году школу расформировали, сделав русской неполной средней школой.
В Смоленской области в первые годы Советской власти еврейские школы были почти в каждом районе, в городах, в деревнях, где жило хотя бы несколько еврейских семей.
В 1935 году, когда я заканчивала педтехникум, выпустили сто учителей. В Шумячской еврейской школе я преподавала еврейский язык — идиш. В русской школе мне было трудно работать. Я вела начальные классы. Вскоре я уехала в г. Стародуб Брянской области, где еще сохранился еврейский детский дом.
В детдоме я работала с интересом. Я сама была воспитанницей детдома, была комсомолкой. Здесь меня застала война. Когда я с ребенком решила уехать, в ближайшей Унече уже высадили десант. Уходила я пешком на юг. Добралась до Новгород-Северска, а потом в Конотоп, поездом добралась до станции Фаянсовая, где встретила нескольких шумячеких евреев. Попала в Тамбов. В тамбовской деревне я работала учителем начальных классов до 1944 года. Там же похоронила свою девочку. В Тамбов приезжал с фронта мой муж. В Шумячах оставались родные мужа, и в 1944 году я вернулась в Шумячи вместе с немногими уцелевшими евреями. Куда они могли вернуться?
Памятник погибшим узникам Шумячского гетто у кирпичного завода
Жители показали нам место расстрела евреев у кирпичного завода. Возникло большое желание перезахоронить убитых родных на еврейском кладбище. Говорят, что после расстрела земля неделю «дышала». Палачи забросали убитых и еще живых людей, в том числе детей, лошадиными трупами. Кости лошадей мы обнаружили, когда производили перезахоронение.
Невыносимый трупный запах многих сотен, а возможно, тысяч убитых заставил нас прекратить работу. Сделали насыпь и установили скромный обелиск с надписью: «Здесь 18 ноября 1941 года расстреляно более 500 человек мирного советского населения еврейской национальности. Память о них будет вечно жить в наших сердцах». Надпись на обелиске составила я. Ее утвердили. Это первый памятник на Смоленщине, где написано, что убитые — евреи.
Памятник создан в еврейском религиозном стиле, имеет форму «Мацейвэ». Построили его в 1946 году, плиту сделал коммунальный отдел. Обидно, что его не ремонтируют, в районе сейчас осталось всего шесть старых евреев, им ремонт уже не под силу. За захоронением, в основном, пришлось следить мне».
В 1985 году в Шумячи в очередной раз из Москвы приезжала Галкина Тамара Давыдовна. Она рассказывала, что при расстреле евреев мать закрыла ее своим телом. Трупы долго лежали неубранными, и девочке ночью удалось уйти в Белоруссию. Потом она попала в действующую армию. Она же сообщила дату массового расстрела.