Елизавета Петровна евреев и вовсе не жаловала: указом от 2 декабря 1743 года она объявила всех иностранных жидов персонами нон грата и потребовала их, кроме выкрестов, эстрадикции. В результате 35 тысяч евреев были изгнаны в 1753 году из городов, местечек и сел левобережной Украины. На ходатайства с мест допустить приезд и пребывание евреев императрица ответила интересной резолюцией: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли».
Тем не менее в 1769 году — уже при Екатерине Великой — евреев стали пускать в Россию, точнее, в Новороссию. То были первые «свои», а не иностранноподанные евреи, евреи-резиденты, первые россияне иудейской веры.
Новые свои земли Екатерина II нарекла сходными именами — Малороссия, Белорусия, Новороссия, а в нагрузку к именам и к остальным аборигенам получила под скипетр — множество евреев, странно одетых и говорящих на своем жаргоне-идише. Указом от 1786 года им была гарантирована свобода вероисповедания, но тотчас же началось и подталкивание их к христианству, — совершенно не успешное до поры до времени. Впрочем, всё лучше, чем гайдаматчина!
1791 годом датируется и рождение такого государственного института, как «Черта еврейской оседлости», эдакого доморощенного русского Египта для перемолотых бесконечной галутой ашкеназовых колен.
Вольно было историку еврейства обобщить эти тысячелетия замечательно красивыми словами, адресованными от лица своего народа всем фараонам:
...Вы взяли себе пространство, а я взял себе время. Вы владеете огромными территориями в разных частях света, а я расположился в веках, на всем протяжении всемирной истории![19]
На самом деле поколения евреев рассеяния не оторвать от навязанного им пространства, и все их перемещения во времени пропечатывались скитаниями и по земле.
126 лет существования Черты ушли на взаимное российско-еврейское смотрение друг на друга сквозь ее незримые рогатки и решетки. Только при этом Россия все эти годы не переставала быть субъектом, а евреи — объектом самой разнообразной и узаконенной дискриминации. Они испытывали на себе все прелести этого естественного, освященного небесами государственного антисемитизма — с погромами в качестве кульминации.
Начав приблизительно с 334 тысяч душ (оценка Ю. И. Гессена[20]) на старте черты оседлости, еврейское население России выросло ко времени ее конца в десятки раз. Интересно, что из 5,2 млн евреев по итогам общероссийской переписи 1897 года[21] лишь чуть более 300 тысяч смогли прорваться за черту самостоятельно. Российское еврейство составляло тогда примерно половину общемирового, при том что солидную часть последнего уже составляли еврейские иммигранты из России.
Самое поразительное, что хотя бы отчет в этом не отдавал себе почти никто: как русское, так и еврейское большинство настолько свыклись с этим, что находили и черту оседлости, да и другие наложенные на евреев ограничения и заслуженными, и нормальными. Русские — с чванливым и предрассудочным убеждением в том, что все евреи, паушально и коллективно, суть носители целого букета страшных грехов (христопродавства, употребления крови христианских младенцев и прочей лабуды). Евреи — из-за комплекса галуты, изгнанничества и изгойства, воспринимавшихся ими как насланное самим Богом наказание за их канонические грехи и недостаточное рвение в молитве.
Борьба за эмансипацию евреев в России всерьез началась только в XIX веке, на волне Гаскалы — еврейского просвещения, впервые и решительно расщеплявшего сам монолит российского конфессионального еврейства на совершенно новые для него — светские, национальные и иные — структурные элементы, а точнее — задававшие еврейской идентичности параметры ее множественности.
Черта оседлости была де-юре отменена Временным правительством только в марте 1917 года, а де факто — самой историей — ходом Первой мировой войны — немного раньше: в 1915 году.
Итак, Екатерина Великая для своих евреев учредила в 1791 году «Черту еврейской оседлости» — особый инородческий статус, ограничивающий ареал их легального расселения. Киевская губерния были в ней с самого начала, но в 1827 году Николай I изъял Киев из черты и повелел евреям самовыселяться. Останавливаться в нем евреям было можно, но только торговому люду, только на ограниченный срок и только в особой части города. В примечательном для России 1861 году в Киеве было всего около 1500 евреев[22].
22
В этой констелляции особую роль играла Слободка (она же Никольская слободка) на левом берегу Днепра, прямо напротив Киева. Административно она относилась к Броварской волости Остерского уезда Черниговской губернии, что позволяло ее жителям, из которых треть была евреями, обходить, точнее, обплывать режим оседлости посредством ежедневной переправы в Киев и обратно через неширокий тогда еще Днепр.