И тогда же собрались гласные Думы, которым Семесенко рассказал, как он «расправился» с восставшими большевиками. В ответном слове Т. Ф. Верхола, глава Земской управы и украинский патриот, назвал то, что произошло в Проскурове, несмываемым позором для Украины, а самого Семесенко заклеймил атаманом разбойников: «Вы боретесь против большевиков. Но разве те старики и дети, которых ваши гайдамаки резали, были большевиками? Вы утверждаете, что евреи дают большевиков... Разве вы не знаете, что есть еще больше большевиков и среди украинцев и других наций?.. Атаман, ты думал построить Украину на еврейской крови, так знай, что этим ты погубил Украину...»
Семесенко «обещал» убийства прекратить и потребовал срочно, в течение двух дней, захоронить убитых. На территории проскуровского Еврейского кладбища была вырыта огромная братская могила. Закончили все только 18 февраля, причем многие трупы стали жертвами еще и мародерства: с них снимали одежду, обувь, срывали серьги и кольца.
«Обещая» прекратить убийства, Семесенко уже позаботился об их продолжении. Он запросил местные власти в Ярмолинцах, Фельштине и других местечках и селах Проскуровского уезда на предмет наличия у них большевиков. Все поселения заверили его, что большевиков у них нет и что их еврейское население весьма благожелательно относится к петлюровской власти. Один только начальник Фельштинской почты Басюк телеграфировал, что тут у них большевистское гнездо, которое нужно уничтожить. После чего Семесенко отправил туда отряд гайдамаков, который прибыл в село 17 февраля, заночевав в том числе и у местных евреев.
Тем временем все тот же Верхола узнал об этом и потребовал у Семесенко отозвать из Фельштина свой карательный отряд. Семесенко даже послал в Фельштин новую телеграмму с приказом своему отряду не устраивать в местечке погром, но Басюк скрыл ее.
И вот в воскресенье, 18 февраля, погром — прямое продолжение проскуровской резни — повторился в Фельштине. Там, по минимальным подсчетам, было убито 500 евреев и ранено 120, из которых около 100 впоследствии умерло. Присяги на казаках здесь не было, так что в Фельштине погромщики не только убивали, но и грабили и насиловали, несколько домов подожгли. Крестьяне из ближайших сел по своей гиенской привычке не участвовали в погроме, но охотно — в грабеже домов, повозками вывозя имущество евреев, иногда они преследовали евреев-беглецов. Но были и случаи спасения: целые семьи прятались у соседей. Как впоследствии оказалось, Басюк мстил фельштинским евреям, которые месяц назад написали на его откровенный антисемитизм жалобу. Узнав о жалобе, Басюк сказал: «Они написали на меня донос черными чернилами, а я напишу на них донос красными». И свою угрозу выполнил...
...Сам Семесенко докладывал Петлюре — видимо, несколько привирая — о 4000 уничтоженных евреев, включая, очевидно, и Фельштин. По приблизительному подсчету А.И. Гиллерсона, уполномоченного Отдела помощи погромленным при Российской организации Красного Креста на Украине, всего было убито свыше 1200 человек, кроме того — умерла половина из более чем 600 раненых[57]. По данным С. Гусева-Оренбургского, в Проскурове убито 1600 (плюс 300 умерших из 600 раненых), а в Фельштине 435 евреев[58]. Уточненные же данные Л. Малюковой и Е. Розенблата по убитым: вместе с Фельштином — 2235 человек[59].
Семен Дубнов, узнавший о февральском проскуровском погроме только в апреле, заметил:
Новая гайдаматчина хуже старой, потомки Гонты превзошли предков[60].
А еще через четыре месяца — в июне 1919 года — в Проскурове был еще один погром. И снова противостояние петлюровцев и Красной армии, снова поражение красных и снова — еврейский погром, во время которого было убито «всего-то» 40 евреев:
Сравнивая эти цифры с итогами февральской резни, проскуровские евреи с горькой иронией называли этот погром «милосердным»[61].
Вот еще один «знаменитый» петлюровский погром — от 26-28 марта 1920 года — в Тетиеве, что в 150 км к юго-западу от Киева: там и тогда проживало около 6 тысяч евреев. Собственно, погромов в Тетиеве было три: первый — еще в августе 1919 года, в исполнении отряда (банды) братьев Дмитрия и Алексея Соколовских. Возможно, в бою именно с этими погромщиками погиб командир местной еврейской самообороны Гирш Турий.
Второй — в конце марта 1920 года, когда бывшие петлюровские офицеры — Куравский, Островский, Чайковский и другие, при непосредственном участии местного Союза кооперативов и районного отделения Укрбанка, — организовали летучий отряд, или попросту банду численностью в несколько десятков человек. 23 марта в 11 ночи они налетели на Тетиев, в котором пост начальника советской милиции сумел занять один из них — Чайковский. Он заранее снял патрули, банда окружила комиссариат и начала обстрел. Красноармейцам удалось тогда нападение отбить, но часть из них присоединилась к нападавшим. И 26 марта, когда бандиты вновь напали на Тетиев, красноармейцы, оказавшись в меньшинстве, вынуждены были отступить.
57
См. в докладе представителя Российского отделения Красного Креста А. И. Гиллерсона (ГА РФ. Ф. Р-1318. Оп. 24. Д. 17. Л. 30-46). См. также:
59