Эта бесстыдная парцеллизация Холокоста — этот «Чей Холокост? Наш!» — тогда, когда еврейская мученическая смерть 80-летней давности спекулятивно демаркируется и присваивается — как бы национализируется — для сегодняшней политической утилитарности и боротьбы — нескончаемо отвратительна!
Как отвратительна и любая другая инструментализация Холокоста, в том числе та, что продемонстрировал Порошенко в 75-ю годовщину Бабьего Яра.
Зисельсу вторит Анатолий Подольский, директор Украинского центра изучения истории Холокоста. Его в проекте МЦХ возмущает патернализм, с которым тот действует. Патернализм этот, в его глазах, — ипостасть российского империализма, поскольку своей активностью и инициативностью МЦХ служит, видите ли, упреком нашей Украине за ее 25-летнее бездействие и бесплодие в Бабьем Яру:
...Когда речь идет о финансовых источниках, когда это деньги из России, мне было очень тревожно — как историку и как гражданину. Это одна позиция. Вторая позиция — первоначальная концепция, которую сейчас уже меняют, — это такой колониальный подход к Украине. Отрицание моей страны как субъекта международного права. Мне говорили: «Смотрите, вы же ничего не сделали за 25 лет независимости для мемориализации территории Бабьего Яра!» (и не учитывались при этом три десятка памятников и мемориальный заповедник), «Мы вам построим тут "Яд Вашем" за полгода!» Если коротко — наличие российских денег, колониальный подход. Третья позиция — это сама концепция, в которой говорилось о том, что это Холокост на территории Советского Союза, в первоначальном виде даже слово «бывшего» не употреблялось. Совершенно не брался во внимание украинский исторический контекст, вообще контекст XX века. Важен и момент соучастия в преступлениях нацистов. Вначале это звучало так, что украинцы были коллаборационистами...[1207]
Пусть мы и не торопыги какие-нибудь, но мы у себя дома, и не смейте нас и наших оуновцев упрекать или учить!
Иначе как комплексом неполноценности такую реакцию назвать трудно!
В прощальном интервью Бариновой большое место занимает проблематика Научного совета и «Базового исторического нарратива» (часто просто «Нарратив»):
Основной принцип был — создать сбалансированный научный совет, в котором есть и представители Украины, и иностранные ученые, и мужчины, и женщины, и состоявшиеся историки, и начинающие исследователи.
Довольно причудливый сам по себе принцип — Ноева ковчега, что ли? Компетенции, как и богатства, имеют склонность концентрироваться, а не размазываться ровным слоем по полу, гендеру или эйджу. Чем восхищаться анкетной политкорректностью, не лучше ли было всерьез добиваться того, чтобы такие — одни из лучших в Украине и в мире — специалисты по Бабьему Яру, как Виталий Нахманович, Наталья Евстафьева и Татьяна Пастушенко, — при всем их устойчивом критицизме — все же приняли бы участие в работе совета?
Председателем Научного совета был назначен Карел Беркоф — серьезный историк из Амстердама[1208], один из ведущих, наряду с перечисленными и Александром Кругловым, специалистов по Бабьему Яру, достойный носитель традиций европейской историографии. Именно он координировал многоступенчатую и многовекторную работу авторов и рецензентов над «Нарративом». Работу, с которой, на мой взгляд, он плохо справился, о чем я еще скажу отдельно.
Признаться, еще более насторожило другое признание Яны Бариновой:
Нарратив — не просто академический документ, который гарантирует достоверность исторических фактов. Это была форма достичь некого социального договора. Это очень важно для памяти трагедии Бабьего Яра: что мы помним, как мы помним, кого мы помним, как мы говорим о тех или иных событиях[1209].
Стоп! Это что за социальный договор за такой, который важнее научных фактов? И что это за услышанные или неуслышанные стороны, претендующие на память? Оставляем калитку для популистских идей и мифов, если они целесообразны?!.. Странно.
Грош цена головокружительному бюджету без научной основы, без сформулированной, обсужденной и одобренной исторической концепции, вокруг которой, собственно, и должна была строиться вся деятельность МЦХ.
И, казалось бы, с чем-чем, а с этим у МЦХ все в полном порядке.
Уже в январе 2017 года была готова промежуточная версия нарратива, названная «На пути к разработке концепции Мемориального центра Холокоста “Бабий Яр”». В 2017 году четырежды — трижды в Киеве и раз в Берлине — проходили встречи членов Научного совета МЦХ и привлеченных ими международных научных экспертов[1210].
1207
1208
В 2017 году он был ведущим научным сотрудником Института исследований по истории войны, Холокоста и геноцида в Амстердаме.
1210
Часть украинских историков, в частности В. Нахманович, отказывались войти в состав Научного совета или в число его экспертов.