Важнейшим же стал день 6 октября, отмеченный и музыкальным, и политическим «хитами». Прежде всего — это 13-я симфония Дмитрия Шостаковича «Бабий Яр» — в исполнении Немецкого симфонического оркестра под управлением Томаса Зандерлинга и при солисте-басе Альберте Домене. Знаковое событие и, с точки зрения «вечности», — центральное во всем юбилее. Тут ведь та же история, что и с песней на стихи Дриза, — всего лишь второе исполнение симфонии в столице Украины! Товарищи Хрущев, Коротченко, Шелест, Подгорный, Щербицкий и иже с ними заерзали бы в гробах, когда б узнали, что великие — но столь им ненавистные — слова Евтушенко и ноты Шостаковича прозвучали прямо здесь — «над Бабьим Яром»!
Во время исполнения симфонии на боковых панелях сцены медленно перемещались вверх, сменяя друг друга, столбцы имен тех, кто был расстрелян в Бабьем Яру — симфония уже отзвучала, а мартиролог только-только перебрался из буквы «Г» в букву «Д»[1321].
Между тем на сцену выходили мировые виртуозы — виолончелист Миша Майский и скрипач Гидон Кремер со своим «Балтика кремерата». По сути, они были на разогреве у совсем другого «хита» — политического. А именно — выхода к «Меноре» и к микрофону президентов трех неслучайных стран — Украины, Израиля и Германии[1322]. Владимир Зеленский, Ицхак Герцог и Франц-Вальтер Штайнмаер были уже поблизости (их перемещение транслировалось в мир и на экран в «коконе»).
По дороге они и их свита поучаствовали в открытии еще одной инсталляции — «Хрустальной стены плача» сербской арт-дивы Марины Абрамович[1323]. Это антрацитовый монолит сорока метров в длину и трех в высоту, в которую ритмически вмонтирована вставная челюсть из 93 подсвечиваемых в темноте кварцитных кристаллов-клыков. Клыки расположены в три ряда таким образом, чтобы десятки желающих могли бы, не мешая соседу, прижаться к ним сразу головой, сердцем и животом — дабы предаться приличествующим месту размышлениям, например, о всепрощении[1324]. К арт-удачам будущего мемориала я бы этот объект не отнес: он феноменально оторван от сути места, в которое неуклюже воткнулся и ощерился[1325].
...Президенты между тем остановились перед действительным шедевром — складной и скрипучей книжкой-синагогой швейцарского архитектора Мануэля Герца. Расположение звезд под ее куполом в точности соответствовало той композиции, что была в небе 29 сентября 1941 года[1326]. В синагоге их ждал великий нью-йоркский кантор Йозеф Маловани (невероятная деталь: он родился в Тель-Авиве 29 сентября 1941 года — день в день с трагедией смерти в Бабьем Яру!). Незабываемым голосом он исполнил поминальную молитву «Эль малэ рахамим» и прочел кадиш.
После чего все три президента проследовали в «кокон», под который была забрана и «Менора». Все трое говорили речи, но, памятуя конфуз пятилетней давности с Ривлиным, в Раду гостей не пригласили. Тем более что ничего нового патриотам они сообщить не смогли.
И. Герцог явно учел ривлинский «конфуз» и заменил повсюду «украинских» на «местных».
За два дня пулеметы нацистских «эскадронов смерти» — и, с ними, увы, также и местных коллаборационистов — скосили жизни десятки тысяч евреев Киева и области. Были стерты целые семьи...[1327]
Заканчивая, И. Герцог возгласил, что время памяти уже пришло. Зеленский в своей речи у «Меноры» не стал проводить параллели меж
ду Холокостом и войной России с Украиной на Донбассе (Петр Порошенко в 2016 году, на 75-летие Бабьего Яра, как мы помним, — стал; как, впрочем, стал и Дмитрий Гордон в 2021 году — в своем Laudatio Евтушенко и Шостаковичу перед исполнением 13-й симфонии).
Но для этого Зеленскому пришлось сполна отдать дань локальной политкорректности и уважить визитом и цветами всех громкоголосых акционеров ООО «Бабий Яр» — и коммунистов (тот самый брежневский мускулистый монумент 1976 года), и украинских националистов (порошенко-кличковский памятник 2017 года Елене Телиге), и даже цыганскую «Кибитку».
В этом было что-то от оуновского сценария, и президенту Украины можно только посочувствовать. Ибо памятование трагедии Бабьего Яра в одном стакане с глорификацией ОУН-УПА кощунственно! И ни геополитический троллинг со стороны России, ни даже состояние войны с ней — холодной или горячей — тут не меняет ничего!..
2022-2023. ЗЕЛЕНСКИЙ-2. БАБИЙ ЯР КАК ХРОНИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ
Господи, перманентному беспамятству в Бабьем Яру пошел уже девятый десяток!
1321
Это своеобразный вклад в представление проекта МЦХ «Имена» (руководитель Анна Фурман): в доступной на сайте МЦХ базе данных — уже около 29 тысяч имен погибших в Бабьем Яру! См.: https://babynyar.org/ru/names
1324
Ср. ее слова на сайте МЦХ: «Я работаю с кристаллами очень давно. Всегда считала, что кристаллы способны собирать весь свет энергетической памяти земли. Если настроиться на энергию кристалла, вы почувствуете, как память способна отмотать себя обратно. Идея в том, что вы должны столкнуться с этими кристаллами. Вы просто должны быть достаточно сильными, чтобы по-настоящему почувствовать эту энергию и саму стену. Это не только Стена плача над тем, что произошло, но и Стена прощения, потому что нам нужно научиться прощать. Прощение — это освобождение от прошлого и новый взгляд на будущее». Наивные слова художницы (я бы под ними не подписался) были со временем замечены и извращены российской пропагандой: «Прощение для украинских нацистов нужно киевскому режиму, который уже седьмой год очищает себя от обвинений в нацизме и преступлениях против человечности — причем делает это под портретами Бандеры и Шухевича. Именно на это, очевидно, потребовалась солидная индульгенция, выписанная от имени современного искусства. Политический
1325
И тут я согласился бы с В. Нахмановичем, который, в пересказе Л. Кинстлер, отозвался об этой инсталляции как об апофеозе постмодернизма, когда каждый новый шаг не имеет связи с предыдущим. Согласился бы и с тем, что механическое умножение числа арт-объектов в пространстве Бабьего Яра ведет скорее к фрагментации этого пространства и усилению его хаотичности (